Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

— Ладно, мужики, после такого потрясения нам всем надо прийти в себя, — высказал свои чувства довольно простыми словами Игнат. — Но пить — ни грамма, говорят, кокосовое молоко хорошо оттягивает. А часика через два обсудим наше положение, подсчитаем потери и наши потенциальные возможности.

Естественно, что Василий с Филиппом одномоментно согласились.

Конечно, это очень обидно чувствовать себя так глупо разведенным, почти как по СМС на телефоне с просьбой срочно положить деньги. Но что делать… Говорить о том, что произошло, так это, по мнению американских психологов, все равно что пилить опилки: нового дерева из них не будет. В общем, как иногда говорил Василий, «полный плюсквамперфект», что означает на немецком языке время не только прошедшее, но и завершенное. Василий объяснял это так — поезд ушел так давно, что и дымок паровоза растаял. Получилось так, что в седьмом классе он целый год учил немецкий язык, от которого и осталось в памяти непонятное словосочетание. Это почти как любимое у телевизионщиков «пердимонокль», происходящее от вполне приличного сочетания французских слов, среди которых есть и «монокль». Затем Василий учил английский, который давался ему довольно легко и оказался языком более широкого применения.

Среди различных мудростей, связанных с финансами, он помнил советы банкиров разных стран разных периодов: никогда не кладите все яйца в одну корзину. Так что у него в номере оставались и наличные, правда, не в том количестве, в каком хотелось их видеть, но и кредитные карточки.

Игнат не устал от бильярда физически, но все-таки нервное напряжение дало себя знать. Он понимал, что не имеет права проиграть, а это как раз и ложится самым тяжелым грузом. Так что он рухнул спать. Лучшего средства для восстановления человечество еще не придумало, а те таблетки, которые иногда рекламируются, так они, может быть, на кого-то и действуют, но не всегда правильно.

Филипп в своем номере предавался размышлениям. В сущности, у него была простая ситуация — его дело анализировать и дать, наконец, указание на ту самую точку, где надо копать.

На самом деле в биографии Филиппа, которую он время от времени подавал, устраиваясь на работу, было несколько пробелов. Ничего криминального, ничего сверхъестественного. Он действительно был математиком, учился в спецшколе при мехмате МГУ, и у него было прекрасное будущее как «математика-прикладника». Вот только поступил он по рекомендации руководства в институт криптографии, который нигде не афишируется, и еще не так давно в него и войти-то было непросто — столь совершенна была система охраны. При этом охраняли и материалы, которые несли в себе самую разнообразную информацию, и сотрудников, на которых надеялись, как на будущих специалистов, способных помочь державе в трудное время. При этом даже руководство той организации, куда их распределяли, порой само путалось, что сегодня нужнее стране — то ли щит, то ли меч. В один из таких моментов в разговоре с руководством Филипп обмолвился, что у него появилось желание уйти «на гражданку», заняться наукой и сделать свою виртуальную коллекцию. Через три недели ему дали рекомендацию в аспирантуру МИФИ.

«Черт бы побрал эту самую математику, — иногда думал Филипп. — Такая зараза, как шахматы».

И дальше он начинал вспоминать, как ухаживал за какой-то девушкой с физфака МГУ на третьем курсе, но она оказалась довольно слаба именно в математике, а его попытки попробовать ее поцеловать у подъезда встретили как раз сильное сопротивление. Брать крепости приступом ему не приходилось, а потому пришлось смириться с ролью отвергнутого кавалера. На «хорошего и доброго друга» он и сам не согласился. В общем, только и осталось от этого романа, что телефоны в книжках.

Пришлось заняться проектом этого самого виртуального каталога. Когда он описал, что хочет видеть на выходе, начал считать, сколько эта идея может стоить. Пока без «железа». Только для разгона ему требовалось сто шестнадцать тысяч «нерублей», а потом еще столько же, чтобы запустить его на полную мощность. Встреча с Игнатом и Василием оказалась как никогда кстати, но теперь начались трудности, которые они предусмотреть не могли.

Филипп знал методы, как «колоть» шифры, знал, что такое аналитическая работа, и в силу этого был очень важен для успеха всего дела. Больше того, он попытался вычислить, строя логические предположения, когда на них будет предпринята новая атака.