Жорж Кулецкий - Голубой Маврикий

— Вот это — настоящие, — прокомментировал с нотками гордости в голосе Кристиан. — Они будут открыты всего пять минут в час, так рекомендуют эксперты, чтобы марки сохранились для следующих поколений… Для нас они бесценны, из-за них сюда едут люди со всего света.

— А есть где-нибудь еще «Голубой Маврикий»?

— В мире всего несколько экземпляров этих двух марок, но они в коллекциях и, насколько я знаю, их никогда нигде не экспонируют. Пришлось бы заплатить слишком много, чтобы их застраховать.

Снова раздался звук моторчика, шторка закрыла две «настоящие» марки, оставив на обозрение копии.

— А если кто-то найдет марку или конверт с маркой? — поинтересовался Игнат.

— Он станет миллионером, — с улыбкой ответил Кристиан, который не раз слышал этот вопрос. — Мы сделаем все возможное, чтобы купить это письмо. Но только после соответствующей экспертизы. Если найдете — сообщите, — пошутил он на прощание.

Друзья спустились вниз, в магазинчик при музее, чтобы купить сувениры с изображением обеих марок. Филипп молниеносно схватил синюю квадратную книжечку в матерчатом переплете с тисненым красным золотом названием «Марки Маврикия» и наклеенными ниже шестью копиями марки… второго издания. И уже с правильной надписью — «Post paid» — «Почта оплачена».

— А где, собственно, сама почта?

— Рядом, пройти метров пятьсот. Рядом с полицией, у них обычно у входа стоит синий джип с решетками. Такое старое серое двухэтажное здание английского колониального стиля. Там тоже есть музей. И на здании как раз та самая надпись — Post Office.

Расплатившись и попрощавшись, с пакетами сувениров друзья направились в сторону почты. На набережной они решили в открытом кафе выпить по чашке кофе в тени раскрытых больших зонтов.

— Смотри, какой у них сторожевик стоит, — Василий обратил внимание Игната на небольшой корабль, выкрашенный шаровой краской.

— Ага, современный, с использованием технологии стэлс, — кивнул Игнат, глянув на причальную стенку на противоположной стороне бухты. — Они от индусов многое получают. Хорошая штука, быстроходная. Думаю, что электроникой она напичкана под завязку.

— Мужики, здесь столько интересной информации, которой даже я не знал, — Филипп, наконец, оторвался от книжицы.

— Юлиана, извини, мы — русские, немного сумасшедшие. Вместо того чтобы ублажать даму, читаем книжки, смотрим на боевые корабли, — замурлыкал Василий.

— Ничего страшного, мне с вами интересно, — улыбнулась девушка. — У вас есть это… Как это по-русски? — Passion.

— Страсть, увлечение, стремление, — не отрываясь от книжицы, словно читал страничку в англо-русском словаре, проговорил Филипп.

Post Office оказался также музеем, но скромнее, поскольку был государственным. А как известно, любое государство стремится экономить бюджетные затраты на всем. Были, конечно, фотографии прошлых лет, какие-то телексы. Разумеется, были и копии «Голубого» и «Красного Маврикия». А вот магазинчик сувениров оказался привлекательнее — разнообразнее и дешевле.

— Здесь рядом музей Маврикия, где есть останки птицы Додо, — сообщила Юлиана, — это обязательно надо посмотреть. Самой птицы уже нет, но зато она есть на почтовых марках и даже на гербе Маврикия.

Игнат и Филипп прекрасно понимали, что из этой ловушки им не вырваться и лучше согласиться — вдруг удастся наткнуться на что-то стоящее…

В одноэтажном здании музея с несколькими залами покоились останки животного мира, причем не только сухопутного, но и подводного. Под потолком — акулы и морские черепахи, скорее всего муляжи, на стендах — всякие птицы и какие-то рептилии. Соседний, справа от главного зал был посвящен подводному миру, а к нему примыкал еще один, начиненный всякой электроникой, видеосистемами и проекторами. Здесь рассказывалось о том, как первыми на Маврикий — необитаемый остров — высадились 20 сентября 1598 года голландцы. Приплыли они сюда случайно — спасаясь от бури то ли на пути в Индию, то ли обратно в Европу. Но они быстро пришли к выводу, что здесь очень даже неплохо, а кормились как раз птицей Додо, похожей на огромную индюшку. У птицы Додо не было врагов, а потому она разучилась летать, еле двигалась, а на вкус оказалась очень недурна. Так что судьба ее была предопределена.

Голландцы неподалеку от Черной реки основали свое поселение и чувствовали себя совсем неплохо. Поскольку остров был необитаемым, то они закрепили его за своей страной и назвали в честь принца Оранского Мориса ван Нассау.