Марта Кристенсен - Башня на краю света

— Я это признаю, — сказал Момберг.

— Но мы, — продолжал следователь, — не настолько глупы, чтобы не понимать, что это нарушение закона у вас — не единственное. Вот обо всем остальном вы и должны нам рассказать.

— Ни в чем другом я не виновен, — твердо заявил Момберг.

Страж закона улыбнулся. Что-то в его поведении (впрочем, очень вежливом) было такое, что вселяло беспокойство.

— Вы ведь разумный человек, Момберг, не так ли?

Момберг согласился.

— Вы прекрасно отдаете себе отчет в том, что мы таким сказкам не верим, а?

— Я больше ни в чем не виновен, — упрямо повторил Момберг.

— Слушайте, Момберг, — наклонился к нему следователь, — мы знаем о вас гораздо больше, чем вам кажется, и располагаем неопровержимыми доказательствами по многим другим вашим делишкам. И единственное, что нам нужно, — это ваше личное признание.

— Не могу же я придумать то, чего не было, — сказал Момберг.

Полицейский следователь, улыбаясь, качал головой.

— Вы женаты, не так ли?

— Женат, — ответил Момберг.

— Если вы вечером не вернетесь домой, ваша жена начнет беспокоиться, верно?

— Конечно.

— А вам не кажется, что ваш долг — избавить ее от этого потрясения?

— Не могу же я только ради того, чтобы меня выпустили, признаться в том, чего не делал, — сказал Момберг.

— Нам было бы вполне достаточно узнать лишь то, что вы делали, — ответил следователь.

Допрос длился час, и, поскольку из Момберга не удалось выжать более одного признания, его снова отвели в камеру.

— Могу я позвонить домой, жене? — спросил он сопровождавшего его полицейского.

— Нет, — коротко сказал тот.

— Но ведь она не знает, где я!

— Раньше об этом нужно было думать, когда закон нарушали, — ответил полицейский.

Сосед по камере встретил Момберга, сгорая от любопытства.

— Ну, что сказали, посадят? — нетерпеливо спросил он.

— Да вроде бы нет. Ничего не могу у них понять.

— Если так, тебе повезло. Я тут в предварилке уже три месяца сижу.

— А за что вас? — поинтересовался Момберг.

— Да прикончил одного.

— Убили? — Момберг испуганно отодвинулся.

— Не бойся, — успокоил его сосед. — Ты что, думаешь, у меня привычка такая? Нет, тот случай был особый.

— А-а-а, вон оно что, — протянул Момберг.

Через час подали ужин — миску с неким подобием супа и несколько ломтиков хлеба. Момбергу кусок в горло не лез, так что его сосед съел двойную порцию, причем с большим аппетитом.

— Еще бы пару затяжек — и совсем было бы хорошо, — объявил он, вытирая рукавом губы.

Вечером им отстегнули две откидные койки и выдали тюфяки. Момберг улегся, но сон к нему не шел. Он всегда с трудом засыпал на новом месте. Да и койка была какая-то неудобная. Момбергом овладели беспокойство и печаль; сосед же храпел на редкость громко — это тоже мешало уснуть. Так он и не сомкнул глаз до самого утра.

На второй день Момберга не допрашивали. Очевидно, полицейские утратили надежду что-либо из него вытянуть. И как только истекли сутки с момента его задержания, его выпустили. К счастью, он жил в демократической стране, где людей не держат без суда под замком неограниченное время. На прощанье ему сделали недвусмысленное предупреждение, что дело его отнюдь не закрыто, а пока полиция считает целесообразным реквизировать всю наличную продукцию.

Выйдя на улицу, Момберг первым делом позвонил из автомата домой. Услышав его голос, жена разрыдалась.

— Неужели это ты, — всхлипывала она. — Что случилось? Я так перепугалась, когда ты не вернулся вечером, звонила в полицию. Они разыскивали тебя всю ночь.

— Полиция? Да ведь я у них сидел!

— В полиции? Как в полиции?

— Сейчас приеду, все расскажу, — ответил Момберг. — Но приготовься к худшему.

— У тебя такой усталый вид, — сказала фру Момберг. — Она сидела на краю кровати в номере пансионата «Летнее блаженство». Момберги жили здесь уже неделю.

— Я и в самом деле устал. — Взгляд Момберга скользнул по стенам номера, недавно подвергавшегося, согласно рекламному буклету, капитальному ремонту и модернизации, и сердце его сжалось: как же здесь было до ремонта!

— И то, что ты не спишь ночами, никуда не годится, — продолжала она. — Мы приехали сюда, чтобы подлечить твои нервы, а ты заснуть не можешь.

— Как только закрываю глаза, — вздохнул он, — вокруг начинают мельтешить горелки, деньги, патенты, полиция — и сна как не бывало.

— Попробуй почитать что-нибудь на ночь. Нужно просто отвлечься.