Борис Сопельняк - Рядовой Рекс (сборник)

– Может, притормозим? – прервал его размышления Ларин.

– Почему?

– До палаток сто метров. Надо бы привести себя в порядок.

– Правильно, лейтенант.

Разговор с капитаном Васильевым был коротким. О местонахождении Орешниковой он ничего не знал, но запрос тут же отправил. Когда Виктор показал записку Маралова, Васильев заметно повеселел.

– Главное, она среди своих. Больше всего я боялся, что попадет к немцам – ведь поле, на котором бился Маралов, сегодня раз пять переходило из рук в руки.

– Да ты что?! – побледнел Громов. – А… почему ты решил, что она среди своих?

– Да потому что записку тебе передали утром.

– Ну и что?

– Во сколько это было?

– Около пяти, – ответил Ларин. – Перед самым штурмом.

– Значит, записка написана вчера. А раз так, в сегодняшних боях Маралов не участвовал, или участвовал, но без Маши.

– Правильно… Молодец, Колька! Прямо Шерлок Холмс. Одного не пойму: почему ты решил, что записка написана вчера?

– Вот те раз! – хохотнул Васильев. – Да тут же стоит дата.

– Где? Покажи. Ах, черт, уголок загнулся, а я и не заметил, – сбил он на затылок пилотку. – Ай-ай-ай, капитан Громов, и как вам не стыдно?! – корил себя Виктор. – А еще разведчик.

– Ладно, чего уж там… Бывает.

– Психанул я, вот и не заметил загнутого уголка.

– Вот-вот, я предупреждал, – назидательно поднял палец доктор. – Последствия контузии скажутся еще не раз.

– Схлопочешь! – стал в боксерскую стойку Громов. – Я же просил: до конца войны об этом ни слова.

– Подумаешь, – опустил руки в карманы халата доктор. – Плевал я на твой апперкот. Я тебя хитростью возьму: заманю сейчас в гости, плесну спиртику, а в него подмешаю снотворного – вот ты и мой.

– Да?! А Рекс на что?! Смотри, пожалуюсь.

Услышав свою кличку, Рекс слегка рыкнул горлом.

– У-у, тварь неблагодарная, – с досадой отвернулся доктор. – Объясни ты ему наконец, что жизнью он обязан мне. Не тебе, а мне!

– Не поймет, – обнял доктора за плечи Громов. – Он же по-русски ни бум-бум. Так, самое элементарное: вперед, назад, ко мне. Но одно он знает твердо: мой друг не может быть его недругом. До тех пор пока ты со мной, тебе ничто не угрожает.

– Выходит, я обречен терпеть тебя всю жизнь?! – делано ужаснулся Васильев.

– Именно так! Именно всю жизнь! – шутливо ткнул его в бок Громов. – Ладно, пошли, я согласен стать жертвой твоей хитрости. Только без снотворного.

– Очко – в мою пользу?

– В твою, в твою…

– То-то же! Лейтенант, идемте с нами, – пригласил он Ларина. – Пошли, зверюга, – кивнул доктор Рексу. – Перепадет что-нибудь и тебе.

Только сели в палатке, только вскрыли банки с тушенкой, ворвался запыхавшийся санитар.

– Товарищ капитан, вас к телефону. Срочно!

– Скажи, чтобы переключили на мой аппарат.

– Есть!

– Опять кого-нибудь штопать?

Васильев пожал плечами и снял трубку. Чем громче рокотал начальственный бас, тем яснее и радостнее становилось лицо доктора.

– Да, да. Понял. Спасибо. Служу Советскому Союзу! Конечно. Будем слушать. – Васильев отодвинул трубку от уха и призывно махнул друзьям: – Ко мне, быстро! Передают приказ Верховного.

Одним прыжком Громов и Ларин оказались около аппарата.

– Генерал-полковнику Попову, генерал-полковнику Соколовскому, генералу армия Рокоссовскому, генералу армии Ватутину, генерал-полковнику Коневу, – ликующе рокотал хорошо знакомый по радиопередачам из Москвы голос. – Сегодня, пятого августа, войска Брянского фронта при содействии войск Западного и Центрального фронтов в результате ожесточенных боев овладели городом Орел.

Сегодня же войска Степного и Воронежского фронтов сломили сопротивление противника и овладели городом Белгород.

Месяц тому назад, пятого июля, немцы начали свое летнее наступление из районов Орла и Белгорода, чтобы окружить и уничтожить наши войска, находящиеся в Курском выступе, и занять Курск.

Отразив все попытки противника прорваться к Курску со стороны Орла и Белгорода, наши войска сами перешли в наступление и пятого августа, ровно через месяц после начала июльского наступления немцев, заняли Орел и Белгород.

Тем самым была разоблачена легенда немцев о том, будто советские войска не в состоянии вести летом успешное наступление.

Сегодня, пятого августа, в 24 часа, столица нашей Родины – Москва будет салютовать нашим доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий.