Авигея Бархоленко - Светило малое для освещенья ночи

И вдруг я проснулась сама. Ни будящей лапы, ни выворачивания уха наизнанку. Такого не могло быть. Я бросилась на кухню, никого там не нашла, ринулась в коридор и обнаружила Туточку носом в дверь, который не то чтобы сказать мне «доброе утро», а и смотреть на меня не пожелал.

Я дернула дверь, решив, что забыла вечером запереть, а пудель вполне мог открыть ее самостоятельно, чтобы удалиться по неотложным делам.

Дверь была заперта изнутри.

Парализовавшись до Туточкиного состояния, я потащилась снова исследовать кухню (хотя что там было исследовать?) и по какой-то причине взглянула в окно (ну, раз окно есть, в него надо иногда смотреть) и обмерла по-настоящему: пудель вкопанно сидел у рога изобилия и нацеленно смотрел в наше окно.

— Ген! — заорала я сверху. — Что еще такое? Немедленно домой!

Гений белой молнией сорвался с места.

Он вбежал радостно и попробовал выполнить утренний ритуал в ускоренном варианте — прыгнул, лизнул, скрутился знаком бесконечности вокруг ног.

Во мне напряглось внезапное отвращение. Пудель замер. Попятился. Нагнул голову.

По-моему, так уже было. Так было вчера. Значит, это правда. Это невозможно, но это правда. Животное врать не станет. Она выгнала его. А я этого не помню.

— Ген… — сказала я. Пудель осторожно дрогнул хвостом. — Ген… Пудель напряженно смотрел мимо. У меня вдоль хребта встопорщились волосы, захотелось резко обернуться, чтобы упредить врага.

О Боже, подумала я, дальше так невозможно. Во мне нудил писклявый страх: выгони, выгони… Сознание захлестнуло темной волной гнева. Волна покатилась к окраинам и стала давить, как поршень.

— Ты че… Ты че?.. — торопливо забеспокоилось где-то. — Опять с колес сдернулась?

Я объявила непримиримо:

— Тронешь пса — выкину!

В ответ всхлипнуло и свернулось в недосягаемой дали.

Пытаюсь пробиться сквозь логику правдоподобных объяснений, которыми можно плотно сочленить поверхностные причины (потеря ребенка, разрыв с любовником) с поразительными следствиями (психоз, раздвоение личности на почве вины перед законной женой), но чувствую, что к моему случаю это не имеет отношения. Я рассталась с Л. спокойно, если не сказать — с облегчением. Но сегодня утром моя вторая часть обратилась к первой моей части голосом Е. и потребовала не сдаваться, а беспощадно мстить. Конечно, этого вполне достаточно, чтобы воспользоваться психушкой, но я вижу, что ни одна моя половина не является сумасшедшей, каждая последовательна по-своему.

Она была такой, какой была, и не являлась исключением из множества подобных характеров. Исключение в другом: она находится на моей территории.

Она высокопарно назвалась Елеонорой, будто сообщила, что Екатерина Великая. Жену Л. звали Еленой. Почему ее не устроило достославное историческое имя? Все равно же она воспользовалась троянским конем.

— Эй, — сказала я жиличке, — а кто за квартиру платить будет?

Она нырнула вниз и затихла.

Допустим — расщепление личности. Тогда я хотела бы спросить, что такое личность и откуда берутся расщепляющиеся части. Ни моя мать, ни мои бабки не были похожи на Е., и сомневаюсь, что были на нее похожи Адам с Евой.

Удивительно не то, что дети похожи на родителей, а то, что Каин так разительно отличается от Авеля.

Или сущность человека определяется совсем не генной наследственностью.

Полагаю, что жизнь на Земле существует сколько-то миллиардов лет. Но неужели даже миллиард попыток может самопроизвольно создать из нуклеиновых кислот мозг Эйнштейна или Новый Завет? Или даже беднягу Л.?

В детстве я любила качаться на доске. Такая длинная доска, посередине прикрепленная штырем к толстому чурбаку. Один конец взлетает в облака, а другой чувствительно стукается о землю. Разновидность качелей, всем известно, ничего особенного. Но запомнила я их не потому, что захватывало дух при взлете и опускании, а потому, что однажды какой-то задумчивый мальчик уселся на середину доски, и, как сильно мы ни раскачивались, он сидел на нашей доске неподвижно. Это произвело на меня большое впечатление. В следующий раз я тоже села на середину, около меня взлетали и падали, а во мне это отдавалось только небольшими покачиваниями. Это завораживало. В этом была тайна. И тоже почему-то казалось, что то ли летишь, то ли падаешь, только значительно дальше.

Теперь надо понять, почему я вспомнила об этом.

Верх — низ. И тайна покоя в середине. Закон весов. Закон полярности. Плюс — минус. Отрицание — утверждение. Наличие — отсутствие. Посередине возникает точка равновесия. Точка опоры.