Игорь Юрасов - Божественная Земля

– И что же, за ответом на такой простой вопрос нам теперь надо ехать к твоему другу в Москву, в этот Новый Вавилон?

– Почему в Москву? – спросил Иван Иванович. – Витька Монгол теперь не в Москве. Он успешно покоряет Штаты. Ныне его резиденция во Флориде, в Майами. Он теперь крупный золотопромышленник. – И рассказал историю превращения учёного в золотого дельца.

– Как же это ему удалось?

– Оказалось, что мы не зря бродили по этой грешной Земле. Кое-что мы о ней знаем, – ответил Иван Иванович.

– А что же ты?

– Я? – Иван Иванович с грустью посмотрел на давно нуждающуюся в ремонте комнату, на облезлую краску на дверях, на более чем скромную меблировку жилья. Всё требовало рук, внимания, денег. – Я? – сказал он. – Я в результате так и остался непонятно кем, то ли художником, – кивнул он на стоявший у окна мольберт с этюдом, – то ли специалистом по горным разработкам. Во всяком случае, купец, хозяин художественного салона, приезжающий из Белокаменной в поисках нового в живописи, считает меня художником, а Железный Феликс, руководитель института, толковым геологом средней руки и ничем больше. Вот так и болтаюсь между профессией и призванием и не могу выбрать окончательно ни то ни другое. Работа помогает мне найти новые сюжеты для картин, а картины позволяют увидеть то, что в пошлой житейской обыденности ни за какие деньги не сыскать.

– Значит, ответа на мои вопросы мы так и не найдём? – спросила Маргарита. – Друг в погоне за эфемерными материальными благами до дури разбогател и обитает теперь чёрт знает где, в чужедальних Майами, а ты, художник божьей милостью, добровольно возложил на себя миссию пустынника, в отличие от твоего приятеля, и так ни к каким выводам и не пришёл. Что же нам делать?

У кого искать ответ?

Иван Иванович не знал, что ей сказать. Баловалась, конечно, Маргарита. Капризничала. Никто на свете не знал ответов на некоторые довольно обычные женские вопросы, и уж кому-кому, а Маргарите это было хорошо ведомо.

Почему-то Ивану Ивановичу вспомнились слова знакомого о женской диете. О том, какие женщины утончённые гурманы и умелицы и как они деликатно умеют выедать мужчинам мозг.

А за окном, в зыбком, дрожащем, трепетном свете луны плыла ночь. Волшебная южная ночь. Восхитительная, ласковая и нежная, как женщина, сидевшая в кресле и задававшая странные вопросы, на которые у Ивана Ивановича не было ответов; благо в комнате царил спасительный полумрак, скрывавший тень смущения на лице Ивана Ивановича, человека, прошагавшего за свою жизнь без малого пол-Земли, видевшего и азиатские пустыни, и стылую безбрежность полярных льдов, и холодное сияние заснеженных горных вершин на фоне прозрачно-голубого неба и, как оказалось, не умеющего ответить на элементарные, простые вопросы Маргариты.

Если б кто знал, как всё-таки тяжело порой соответствовать некоторым женским запросам!

И, преодолевая неожиданное смущение, Иван Иванович сказал, что друг, тот самый заморский друг, приглашает его к себе в гости и при желании они могли бы навестить другана детства и сотоварища по жизни, прежде чем он опять уйдёт на изыскательские работы.

– А! – воскликнула Маргарита. – Дальняя дорога – долгие сборы!

Она объяснила, что у неё контракт, что летом она не может распоряжаться своим временем. Что если бы зимой! Так зимой он безвылазно на работе.

А как хотелось бы между делом сгонять в эти Майами, глянуть одним глазком, что там и почём.

Рассуждая она поднялась из кресла, подошла к окну, встала, почти растворяясь в потоке лунного сияния.

Остался видным только силуэт, и лёгкая тень легла на пол. Спросила, глянув на мольберт: «А это что?»

Иван Иванович облегчённо вздохнул. Он понял, что пришло неожиданное спасение. На мольберте был этюд, на котором маленькая девочка кормила изо рта длинноклювую птицу.

Девочка пролазила через дыру в изгороди из соседнего двора, потому что там, возле двухэтажной современной виллы, в которой она жила, царил идеальный порядок и не было такой запущенной, заросшей виноградными лозами беседки, и горки песка, и воды, капающей прямо на Землю из крана, – настоящего богатства, которое было ей необходимо, чтобы быть по-настоящему счастливой.

Иван Иванович подошёл к Маргарите, обнял её за плечи и сказал:

– Это Маришка, соседская девочка. Чудо-ребёнок! Счастливы должны быть родители, родившие такое замечательное дитя. Я по утрам, когда она приходит, не налюбуюсь на неё. Люблю за ней наблюдать, как она играет. Как ты думаешь, может быть, она сможет ответить нам на вопросы, ответы на которые мы давно забыли или никогда не знали?