В. Строгальщиков - Слой

— Да вы философ, Сергей Витальевич, — сказал Слесаренко. — В одном вы правы: насчет депутатских, как вы говорите, «корочек». Многие действительно идут во власть, чтобы прикрыться депутатским иммунитетом.

— Вы имеете в виду Лунькова?

— Ну почему Лунькова?.. Лично я его почти не знаю. У нас и своих местных примеров хватает. Возьмем вашего брата бизнесмена. Пока дела идут нормально — о политике ни слова, тихий шахер-махер, денежка к денежке. А как запахнет банкротством — бегом в депутаты или в мэры, или в губернаторы. И крик: «Сунулся в политику — вот конкуренты меня и разорили!». А если получилось, если прорвался во власть — первым делом присосать свою «контору» к бюджетным деньгам. Не надо морщиться, Сергей Витальевич, речь не о вас. На фоне других вы у нас почти святой.

— А можно мне взглянуть на луньковские бумаги? — неожиданно спросил Кротов. — Страшно интересно, на каком поприще шустрил народный избранник?

— Там же, где и все шустрят: на нефти и льготных кредитах, — ответил Виктор Александрович. — Завтра покажу, они у меня в портфеле, а портфель в номере.

Слесаренко по глазам банкира видел, что тому не терпится прямо сейчас взглянуть на компромат, и подумал: не пригласить ли Кротова к себе в номер, но тут раздался короткий стук в дверь, и голос Кульчихина произнес:

— Але, вы там живы, мужики?

— Входите, не заперто! — ответил Кротов.

Кульчихин вошел в комнату, замахал в воздухе руками.

— Вы хоть бы окно открыли, умереть же можно в таком дыму. И как вам самим не противно?

— Копченое мясо дольше хранится, — сказал банкир.

— Угостить вас и рады бы, да нечем, Виктор Григорьевич.

— Что же вы в баню не пришли? Такой пар, понимаешь… бассейн отличный… Ну, как вообще настроение?

— Хорошее настроение, — сказал, поднимаясь из кресла, Слесаренко. — Полезно съездили, это приятно. Теперь главное — не проспать подъем.

— Сейчас подскажу, — с готовностью вступил банкир.

— Вот видите, тумбочка под телефоном? Там радио и электронный будильник. Я проверял: мертвого поднимет.

Слесаренко попрощался с Кротовым и вышел вслед за Кульчихиным в коридор. После дымного полумрака банкирского номера яркий свет коридорных плафонов резал глаза, сказывалась и ночная усталость: болела поясница, назревающей изжогой обнаруживал себя желудок.

— Значит, докладываю, — в полу-шутейном тоне произнес Кульчихин. — Народ пропарен и выкупан, разведен по номерам. Особых эксцессов не было. Правда, Бакулин, редактор «Известий», опять всем под кожу лез, но обошлось без драки.

— Любит Юрий Степанович правду-матку говорить, — усмехнулся Слесаренко, и Кульчихин вдруг вступился за редактора:

— Да нормальный он мужик, только с гонором, а кто из нас без этого?

— Разве я спорю? — согласился Виктор Александрович. — Еще раз спасибо за приглашение, все было на самом высоком уровне, Григорьич, — закончил он на товарищеской нотке, скрашивая официальность комплимента. Слесаренко знал и ценил Кульчихина и не раз намекал мэру и губернатору, что такого качественного организатора не грех и двинуть куда-нибудь повыше на государственную службу.

В номере было свежо и чисто, и Виктор Александрович отметил про себя: хорошо, что пили и курили у банкира, а не здесь. На всякий случай он проверил портфель — документы лежали на месте.

Раздевшись до белья и повесив верхнюю одежду в шкаф, Слесаренко приготовил на утро чистую рубашку, а использованную сунул в пакет. В ванной комнате он открыл кран с горячей водой, и пока она стекала, мутная и фыркающая, Виктор Александрович присел на корточки возле тумбы и принялся настраивать электробудильник, тыча пальцами в кнопки почти наугад. Когда на табло появилась искомая цифра, он поздравил сам себя и полез в портфель за сменой белья.

Вода не становилась чище и горячее. Слесаренко пристроился на краю ванны и закурил, разглядывая припухшее лицо в настенном большом зеркале, и сквозь шум падающей струи услышал негромкий, но отчетливый стук по двери снаружи. «Ну, не терпится банкиру», — съязвил Виктор Александрович и пошел открывать.

На пороге номера стояла девица в коротком фартучке и черных колготках. Слесаренко уставился на нее с недоумением и сказал оторопело:

— Чем могу быть полезен?

В ответ девица улыбнулась удивленно:

— Простите, но вы сами вызвали дежурную.

— Я никого не вызывал, — сказал Слесаренко.

— Понимаю, — еще раз улыбнулась девица. — Вы позволите, я войду и все вам объясню?