В. Строгальщиков - Стыд

Дожили, усмехнулся Лузгин: не знаем даже, куда на штурм пойти… А вот старый знакомец Виктор Александрович, превратившийся отчасти в пожилого холеного незнакомца, вписался в новое, не ободрав локтей. Лузгин раскланялся с ним, выдавив улыбку, и долгое время, пока спускался под уклон по коридору, испытывал неприятные ощущения в плече, по которому Слесаренко на прощание его похлопал. Из кабинета он позвонил Ломакину и решительно потребовал встречи. Ему назначили на завтра, и завтра наступило. И вот он едет в «уазике» с Валькой и хмурым Земновым неизвестно куда и зачем, и за окном машины — жидкий свет фонарей и темные провалы меж домами, и скоро Новый год с его пустой суетой и долгим ожиданием полуночи, когда в телевизоре бьют часы, играет духовой оркестр и ничего потом не происходит, а нынче это ничего усугубится еще скукой вынужденной трезвости.

Водитель переждал встречные машины, свернул налево и въехал на расчищенную от снега автостоянку. Как по команде, все закурили; сквозь наполнивший салон слоистый дым Лузгин разглядел в боковое стекло увалы снега вдоль набережной, искрящуюся огнями входную арку ледяного коридора и массивный куб «Империала» на том берегу. Половина заглавной неоновой буквы не горела, а потому вывеска ночного клуба читалась по-веселому хохляцки.

— Кого мы ждем? — спросил Лузгин.

— Давай, я отвезу его, — сказал Ломакин.

— Нет, — с переднего сиденья, не оборачиваясь, произнес Земнов, — пусть видит.

— Что видит? — не понял Лузгин.

— Ты помолчи, — сказал ему Ломакин.

Стоявший напротив серый джип два раза коротко мигнул большими фарами. Земнов натянул на голову лыжную шапочку и вышел из машины.

— Куда это он? — поинтересовался Лузгин, и сидевший рядом Ломакин послал его по матери. Земнов тем временем приблизился к джипу, сутулясь и раскачиваясь на ходу. В джипе открылась левая задняя дверца, и оттуда на пятнистый отскобленный асфальт спустился человек в длинном черном пальто и мохнатой шапке, блеснувшей в свете фонаря серебряным отливом дорогого меха. Земнов поздоровался с ним; минуты три или больше они стояли, переминаясь на морозе, и, судя по движениям голов, Земнов говорил, а человек слушал. Потом они обнялись накрест и так замерли. Земнов сказал что-то на ухо человеку, тот кивнул, подержал Земнова за плечи двумя руками, развернулся и пошел к дороге. Земнов смотрел вслед, как тот перебегает проезжую часть, легко взлетает на снежный увал, раскрылив полы длинного пальто, прыгает вниз и скрывается в ледяном коридоре.

Вернувшись в машину, Земнов принес с собой запах бензинового выхлопа и неясное предчувствие тревоги. Ломакин поерзал на своем сиденье и спросил:

— Мы едем?

— Ждем, — сказал Земнов.

Лузгин от неуюта снова закурил и тут припомнил, что так и не спросил у Слесаренко: правда это или нет (но так рассказывали в коридорах), что якобы вчера за обедом в «генеральской» столовке Гера Иванов при людях кричал на Харитонова, что тот козел и он его «закажет». О склоке между ними давно уж говорили все и называли ее очевидную причину: после истории с неудачной покупкой румынского нефтезавода Харитонов втерся к Агамалову, стучал на Геру с усердием дятла и достучался-таки: Иванова окончательно убрали с импорта и переработки, и у него, как опять же говорили в коридорах, остались неотоваренными хорошо проавансированные обещания весьма серьезным людям. Теперь на тендерах распоряжался Харитонов. По должности своей он по-прежнему был непосредственно подчинен Иванову, но в делах нефтеторговли замыкался ныне прямо на Хозяина. Говорили также, что имел место некий долгий разговор, после которого Гера пересек приемную нетвердым шагом и вусмерть напился в своем кабинете — так, что пришлось выносить. И еще говорили, что Геру планируют спровадить в Москву, в тамошний офис компании, а то и депутатом Совета Конфедерации от Объединенной территории Сибирь. Однако серьезные люди, коим Гера задолжал, тоже имели влияние и связи, просто так сдаваться и терять свои позиции в компании упрямо не желали и, по слухам, активно рыли землю вокруг Хозяина и строили мосты к американцам. К тому же продолжали крепнуть аппаратные слухи, будто бы Хозяин после юбилея все-таки намерен оставить свой пост, но так и не ясно — кому, а появление на игровом поле фигуры Слесаренко и вовсе смешало позиции уже почти развернутых для битвы тихих армий. А почему бы и нет, подумал Лузгин, проталкивая в щель окна окурок. Никто не знает до конца, с каких высот и для какой задачи спустился к нам новый и почти никому здесь не знакомый вице-президент господин Виктор Александрович. А вот я его знаю, продолжил интриганскую мысль Лузгин, и в голове само собой стало выстраиваться нечто интересное.