Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

С началом «горбачёвской перестройки» на свет выбрался прятавшийся до того времени неизвестно где андеграунд, и выяснилось, что в подполье находились не только художники, поэты, но и врачи, диковинных, не разрешенных ранее специальностей ученые, занимавшиеся тем, что при советской власти называлось псевдонауками. Так, обнаружилось, что в стране существуют психоаналитики, которые все годы засилья коммунистической идеологии тайно практиковали. Юлия стала наводить справки, искать подходящего врача, объясняя, что это нужно для её несуществующей племянницы. И вот, недавно, в самом конце лета, такой врач отыскался. Это был профессор Прошкин, известный специалист в области нарушений сна, и он заинтересовался Юлиным случаем.

Профессор пригласил Юлю в Москву — лечь в его клинику для обследования, как он предполагал, на месяц-два. Находиться в больнице так долго, так далеко, да ещё при том, что ни детям, ни мужу не позволят её навещать — это было решительно невозможно. Юлия вела сложные телефонные переговоры с профессором, убеждала, упрашивала, и выговорила-таки приемлемые для себя условия: в этот раз она приедет к нему на два-три дня, а там они определятся, как быть дальше.

Глава тридцать третья

И вот сегодня, когда этот вопрос был окончательно решен, что-то случилось с Герой. Ничего другого ей уже не приходило в голову, время шло к полуночи, ни друзья, ни родители ничего не знали о его местонахождении — она уже обзвонила всех, кого могла. Когда не просто тревога, а паника стала подбираться к ней, и мысль насчет звонков по больницам и моргам уже начала оформляться в голове, она услышала звук поворачиваемого в замке ключа.

Юлия кинулась в прихожую. На пороге стоял радостно-возбужденный и заметно подвыпивший муж.

— Что случилось? Где ты был? Почему ни разу не позвонил? — она забросала Германа вопросами.

— Угадай, с кем я сегодня встречался? — не отвечая жене, спросил сияющий супруг, и, так как Юлия не думала строить догадки, ответил сам:

— С Галей Криваго!

От неожиданности Юлия не нашлась что ответить.

— Она нашла меня по рабочему телефону — наши собираются на двадцатилетие окончания школы. И другие десятые подтягиваются. Сначала будет вечер в актовом зале, а потом по классам разойдемся — пьянствовать.

Юлия передёрнула плечами — сразу же будто замёрзла. Рано или поздно это должно было случиться, но почему именно сейчас, когда у меня, наконец, появился шанс? — потрясённо размышляла она, стоя посреди прихожей.

Лицо она держала, но Гера слишком хорошо знал свою жену, чтобы не суметь заметить, как ей плохо сейчас.

Тем не менее, он продолжал с прежним воодушевлением:

— Галя говорит, что ты должна прийти обязательно. И Зинаида Николаевна тебя очень хочет увидеть. Оказывается, Галя общается с ней все эти годы. Галя говорит — Зинон теперь такая же милая, какой была раньше, в младших наших классах, помнишь?

Юлия помнила.

— Если ещё не наужинался с Галей — еда на столе. В следующий раз, когда будешь общаться со своими одноклассниками, предупреждай, что задержишься. На встречу я не пойду. Эта тема закрыта. Мне сегодня еще придётся поработать, не мешай, пожалуйста, — и она закрылась в кабинете.

Но Гера не сдавался, он взывал к жене, стоя перед закрытой дверью кабинета:

— Юль, не сердись! Ну, понимаешь, такой день. Я, что, часто задерживаюсь? А тебе и правда пора забыть старые обиды. Пойдем вместе, а? Помиришься с Зинон — самой же станет легче, вот увидишь.

Она крикнула через дверь:

— Иди, куда хочешь, общайся, с кем хочешь, только оставь меня в покое — у меня срочная работа.

Гера не унимался:

— Знаешь, а мне Галя понравилась. Тебе надо с ней встретиться — она тебе тоже понравится, вот увидишь. Она доцент в педагогическом. Но не в этом суть. Понимаешь, Юль, она — что называется, цельная натура. Вот именно, Галя — цельная. И это так радует, с ней легко!

Юлии хотелось броситься на пол и завыть, но из-за двери донесся её спокойный голос:

— Меня очень радует, что тебя так радует Галя. Но мой лимит радости на вас с Галей исчерпан. Позволь мне, наконец, заняться делом.

Гера ещё немного потоптался и ушел спать. Всё, теперь можно выдохнуть и обдумать всё только что произошедшее. Ключевое слово, произнесённое Германом — «цельная». Именно оно било в самую точку, оно причинило особенную боль. Стараясь не обращать внимания на бешеное сердцебиение, Юлия начала анализ ситуации. Привычнее это было делать в письменном виде, да и Герка не сунется — услышит, что она работает — Юлия лихорадочно застучала по клавишам пишущей машинки.