– Чего, чего у нас нет?
– У вас нет художественных промыслов. На выставке будет раздел – художественное ремесло. Если бы у вас шили шелковые кружева, или расписывали глиняные игрушки, или шкатулки из дерева резали, из соломки выплетали – это выставлять безопасно. Вряд ли кто-то потянется отнять. А большое дело с возможностями развития отнимут. Не удержите.
– Да почему?
– Потому. Вы, красавицы, как сюда попали? Старый Медведь уже ходил под обвинением. Напомнить, под каким? Контрабанда и уклонение от налогов. А теперь предъявили бы еще и подрывную деятельность.
– У нас все по закону! У нас автономия!
– Вы здесь забыли, на каком свете живете. Ваш знаменосец уже произносит слово «сепаратизм». Не слышали? Или думаете, что ваши с ним споры о заводе – это так, недоразумение? А скажите-ка… Ведь не только у вас сменили начальника безопасности? В других городах тоже? Прислали из центра, верно? И своим капитанам они подчиняются, как и у вас, наполовину. То есть совершенно не подчиняются.
– Да, в некоторых сменили. Но у соседей, например, нет.
– У каких соседей?
– Где мы вчера были. Но дело не в этом. Ты говоришь так, будто от нас самих ничего не зависит. Нашу автономию отменить непросто. Есть гарантии на восстановительный период. А потом – возможность референдума. А еще потом – стать свободной экономической зоной. Сепаратизма нет, это глупость и клевета. Жить честно, по разумным законам – какой же это сепаратизм? И знаешь, когда земляки берутся за дело, то не остывают посреди дороги, а завершают с толком.
Теперь я отвел глаза. И проглотил ответ. Звучал бы он так: если организовать референдум попытаетесь вы с земляками – это подрывная деятельность.Помолчали.
– Вам… – сказал я, но сразу исправился, – нам сейчас вот о чем стоит подумать. О своей собственной выставке. И позвать соседей из-за Реки. К октябрю можно успеть. Здесь в октябре как с погодой?
Сестрички встрепенулись слишком радостно. Наверное, в благодарность за то, что я отставил в сторону неприятную правду.
– Преотлично! Прямо на Реке и устроить. Передвижную. Плавучую! Баржи арендовать!
Флаги на баржах взлетели в осеннее небо и пестрой игрой отразились в воде. На берегу выстроились ряды белоснежных палаток…
– Если в октябре, – рассудительно сказала Юджина, – то без кредита вряд ли справимся. А если весной, то своими средствами обойдемся. Составим для выставки отдельный капитал. Алекс, какой же ты молодец, напиши скорей предложение, обсудим на коллегии.
– Сначала посоветуюсь с дядей. Только так.
– Да, да, конечно, раз ты хочешь! – поддержали все трое, но с видом несогласия и нетерпения, а Юджина продолжала: – Вместе с зареченскими соседями – очень бы хорошо, но у нас и у них разные налоговые нормы. Будут сложности. А может, осенью свою устроим, а весной позовем зареченских. Так… Программа. Выставочный комитет. Взносы. Управляющего надо нанять сразу. То есть объявить конкурс на замещение должности… Издать указатель выставки. Принимать в указатель рекламные объявления…
Октябрьское солнце засияло в раструбах фанфар. Мажорно, призывно запел сигнал. Вход на выставку – символические ворота на берегу: два увитых зеленью столба с алой лентой между ними. Серебром блеснули ножницы…
Подкрепившись коньяком, весело пересказал то, что вообразилось: торжественное открытие под фанфары.
– Вот вам случай появиться в амазонках. А кто будет ленточку перерезать?
– Твой дядя! Дядя твой! – закричали сестрички. – Зови дядю, уговаривай!
Если дядя поддержит мою выдумку и согласится приехать – это будет грандиозный поворот сюжета. Тогда приедет и отец. Он даже примчится первым. А потом уже дядя с матерью. Вот так история! Сквозь смех я то ли вслух это сказал, то ли подумал. Не помню.
Зеленый солнечный полдень играл в саду золотыми шариками. Шея сама выворачивалась к окну, но я усилием воли заставлял себя смотреть в глаза старику-хозяину. Открыто, доброжелательно, с деловым вниманием, с долей сочувствия. Разговор чем дальше, тем был неприятнее.
Оказывается, у сбежавшего зятя было «и другое имя». Я начал расспрашивать, еле удержав упрек: что ж вы сразу не сказали? Старик мялся, вздыхал, дергал бородку. Вот надоело дураку зваться хорошим простым именем, какое отец с матерью дали, а приспичило как-нибудь этак. Покрасивее. Ну, смазливый был. Всех и достоинств. От смазливых беды много.
Нахмурился и добавил: не прими на свой счет. Я изобразил терпеливое удивление и кивнул подбородком снизу вверх: внимательно слушаю.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу