Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

Сели, прислоняясь к могучему стволу.

– Есть такая легенда…

– Он вспомнил легенду?

– Да. Мы о ней часто говорили.

– Расскажи.

– Она длинная. Смертный герой и бессмертная королева. Но кончилось тем, что надо было расставаться. Выбирать пришлось ей. И она выбрала уйти. Герой сказал: что же теперь будет? Она уходила, а он спрашивал: что же теперь будет? Но ее муж – он был бог моря – дал им напиток забвения, чтобы они все забыли, и взмахнул между ними своим плащом, чтобы они никогда больше не встречались.

Бело-синяя вспышка. Бог грозы взмахнул над нами плащом. Дуб прошумел. Загромыхало. Она схватила меня за руку. «Скорей, скорей отсюда!» Выбрались, спотыкаясь среди корней, бросились бегом. Юджина кричала и звала нас. В блеске молнии встала стена ливня. Мы вбежали на веранду промокшие насквозь. Мне было весело. Я обнял обеих сестер и потащил под дождь. Юджина в последний момент вывернулась и скрылась за дверью. Сверкал глазами небесный лев, рычала небесная львица. Я сдернул рубашку, сбросил сандалии, закинул на веранду. А теплый водопад шумел, плескал, барабанил по коже, но и гладил… Нервы отзывались электрическим вспышкам. Прижал к себе Марту, почувствовал, что и ей хорошо среди блеска и воды. «Ты меня вылечила, радость, видишь, слышишь? Не думай сейчас о нем. Будь со мной…»

Меня переодели в штаны и рубаху Старого Медведя. Не то чтоб я в них совсем утонул – все-таки и сам неплохого роста, но сложение у старика завидное. С детской досадой почувствовал себя каким-то узкоплечим. Для досады была и другая причина. Вместе с Юджиной нас встретил Гай. Сестры решили подружить новоявленных братьев.

Что со мной? Что мне так неприятно в нем? Наперерез посверкивающей злости, с видом веселой любезности поблагодарил Гая за вчерашнее. Принес ли он скрипку, сыграет ли нам сегодня? Оказывается, принес. Сразу заговорил о Льве. Вот кто мастер, а он ученик-подмастерье. Как и у Юлия, и у кирпичного деда. Чудесные у нас старики. Я с энтузиазмом согласился. Но подумал, что человек, который так спокойно признает чужое первенство и свое ученичество, чересчур в себе уверен. Сестры относятся ко мне очень доверчиво. А у него на мой счет иллюзий нет. Наверное, мне неприятно именно это.

Нет, никаких задних мыслей я в нем не улавливал. Но он, наверное, чует мои задние мысли, если уж чует воду в глубине земли. Знает сплетню про дебош… Хотя и я видел его в полном безобразии. Утешение слабое. Кто он вообще такой? Его паспорт я посмотрел, когда подписывали с Юлием договор опекунства. Нужно было проверить, когда он получил гражданство и какое было прежнее. Однако выяснилось, что родился он в столице. Что ж, ничего особенного. Какой-нибудь негоциант привез из заморских стран темнокожую игрушку. Или отец был поэкзотичнее – путешественник, авантюрист… Ребенка вряд ли признал, но в помощи не отказывал. Образование дал, а наследством обошел. А может, его отец жив, и у них прогремел трагифарс разрыва. Но это скорее мой случай.

Зачем он сюда приехал, чего хочет, какой у него опыт, неизвестно. Я обращался с ним как недовольный барин с безответным слугой, а он оказался таинственным незнакомцем и черным принцем. Он и Юджина – на редкость эффектная пара. И это мне неприятно. Он как гравюра жестким резцом, весь из углов. Острые скулы, острые плечи. А она рядом с ним как золотистая акварель. С едким чувством, но с дружеским видом я это и вслух сказал. Всем понравилось. Ему тоже. «Черный кот и рыжая кошка» – заулыбалась Юджина. «Черный лев и золотая львица», – любезно поправил я. «Нет, должности льва и львицы у нас заняты». Смеялись. Мы пили вино, а Гай – лимонную воду. С прорвавшейся нервностью я попросил коньяка. Захотелось обжечь горло.

Коньяк успокаивал.

Юджина собрала тарелки, принесла неизбежные цукаты с орехами, а потом положила на стол карандаши и бумагу. Весело сказала: «Открываем совещание» Что такое, о чем? Выслушал объяснение.

Вместе со мной им не терпелось обсудить, что сейчас можно сделать здесь, в городе и на границе, чтоб интересно и с пользой. Чтоб вышло приятное и нужное. Чтоб людям понравилось и чтоб дело серьезное.

Я слушал с заинтересованным выражением, но иронически. Хлебнул коньяку.

Они что-то почувствовали, но не поняли. «Не хочешь говорить? Устал?» – спросила Марта, обнимая и заглядывая в глаза. Я мигом ответил, что очень хочу, только выскажусь последним, как самый неподготовленный.

Началось не так ужасно, как могло бы. Пунктом первым – издать сказки. Марта с Гертрудой собирают их уже несколько лет. Начали просто для себя – интересно же, но потом стали записывать правильно. Набрались разные варианты. Правильно – это как? – полюбопытствовал я. Ну, именно так, как сказочник рассказывает. Какие-то слова, например, непонятные. Не исправлять их, а спросить и приписать объяснение. Все узнать о сказочнике. Кто, откуда, от кого сказкам научился. Описать его манеру. Некоторые увлекаются, изображают по ролям, на голоса. Другие ровно, спокойно, но все время от себя что-то добавляют: например, хорошо или плохо герои поступают.