Жаринов Викторович - Библиотека Дон Кихота

— Конечно известно. Он да Бловацкая стремились примирить достижения естественных наук с мистическими взглядами на мир.

— В общих чертах верно. После своего бегства из революционной России Гурджиев обосновался в Париже. Здесь Григорий Иванович основал Институт гармонического развития человека, для чего был куплен замок близ Фонтенбло. А как вы думаете, где чаще всего можно было видеть Каридад Меркадер, или нашу герцогиню?

— Вы хотите сказать — в замке Гурджиева?

— Именно это я и хочу сказать. Многие факты указывают на то, что Сталин хорошо знал Гурджиева. Оба учились в одной семинарии в Тифлисе. Затем молодой Джугашвили стал фактически «духовным учеником» Гурджиева и даже жил одно время у него на квартире.

А если говорить о влиянии идей Гурджиева на идеологию Третьего Рейха, то сразу вспоминаешь Карла Хаусхофера. Это был гностик с расистским уклоном. Он также считал себя учеником Гурджиева. Но именно Хаусхофер считался наставником Гитлера в области мистических корней национал-социализма. Есть ли здесь связь? Думаю, ответ очевиден. Теперь хоть чуть-чуть яснее стало, почему Каридад не была схвачена гестапо и почему она смогла так свободно перемещаться в столь неспокойное время: это было в прямом смысле время магов. Маги просто скрывали свои действия за ширмой видимой истории.

— Но я так и не понял, как все это связано с книгохранилищем и с теми видениями, свидетелями которых мы и стали?

— По всему видно, что вы не очень знакомы с одной из доктрин Гурджиева.

— С какой именно?

— По Гурджиеву, когда человек говорит «я», он обращается к себе в целом. И каждый человек, который говорит «я», уверяет, что он говорит о себе как о целом, как о существующем час за часом, день за днем. Иллюзия единства или неизменяемости создается в человеке в первую очередь ощущением собственного тела, собственным именем, которое в нормальных условиях остается одним и тем же, а также множеством привычек, которые внушаются ему воспитанием или приобретаются подражанием. Имея всегда те же самые физические ощущения, слыша всегда то же самое имя и замечая в себе те же самые привычки и склонности, которые человек имел прежде, он верит, что всегда остается одним и тем же.

В действительности же, по Гурджиеву, психологическая структура и функция человека лучше объясняется при взгляде на его поведение в терминах многих «я», чем как одно «я». Эти «я» очень многочисленны: взрослый человек может иметь их до нескольких тысяч. В один момент присутствует одно «я», а в другой — другое «я», которое может быть, а может и не быть в хорошем отношении с предыдущим «я», так как между этими «я» часто существует непроницаемая стена, называемая буфером. Некоторые «я» образуют группы: есть подличности, состоящие из «я» по профессиональным функциям, и другие — составленные из «я» для обслуживания себя, и третьи — для родственных и семейных ситуаций. Согласно Гурджиеву, необходимо постепенно ослаблять действие буферов и знакомить «я» друг с другом.

— Позвольте, но ведь это же психологический феномен Дон Кихота! «Я» Алонсо Кихано Доброго, здравомыслящего идальго и «я» Дон Кихота, странствующего рыцаря, который видит мир иначе, чем все другие люди и который собирается этот мир перестроить, нарушая любые законы здравомыслия. Это не просто шизофреническое раздвоение сознания, это конфликт различных «я» одной личности, желающих сломать так называемый буфер.

— В книгохранилище с вами и попытались провести подобный эксперимент, опираясь на воздействие так называемого Объекта. Но что это за Объект, вызволяющий столь мощную энергию, глубоко запрятанную в нашем собственном мозгу, мы пока не знаем. Скажу лишь, что о чем-то подобном пишет основатель нашего ордена Мигель де Унамуно в своей книге-комментарии к роману Сервантеса. В конечном итоге все европейские эзотерические доктрины, появившиеся на свет в конце XIX и в начале XX веков, образовали причудливую смесь, питавшую в первую очередь идеологию тех, кто рискнул нарушить естественный ход истории во имя колоссального социального эксперимента. Теперь-то мы знаем результаты этих экспериментов. Но какая за всеми этими деяниями кроется небывалая энергия! Вспомните глаза людей, лица которых мы видим на советской и немецкой кинохронике. Вспомните эти толпы марширующих масс. Мурашки бегут по спине от такой энергетики.

Но как ни странно, но социальные эксперименты коммунистов и национал-социалистов — это то же самое донкихотство.