Андрей Цаплиенко - Книга перемен

Леопард выдыхал дым через ноздри, как огнедышащий дракон. Так было проще прогнать прочь комок слез, мешавший говорить, думать и действовать.

Утром им нужно было выходить на усиление девяносто третьей бригады. Конечно, бойцы «Правого сектора» были добровольцами и формально никому не подчинялись. Но фактически они были очень важной составляющей украинской обороны, и, понимая это, любую просьбу о помощи со стороны военных добровольцы воспринимали как приказ. Только вот Леопард чувствовал, что именно сейчас, когда его люди узнали о страшной судьбе пленных побратимов, он не может приказывать. Просить – да, но не приказывать.

Когда он спустился, они все так же сидели за столом и жевали хлеб. Бородатые мужики с тяжелыми, как гири, ручищами, с лицами, словно вырезанными из коричневого дерева. Ждали его, своего командира.

– Хлопці, ви знаєте, що нам треба підтримати «дев’яносто третю», в них замало бійців, що знають місцевість за монастирем. Я не хочу наказувати. Не маю права, бо техніки у сєпарів там сила-силенна. Кажуть, десь там захована «арта», треба це підтвердити. Отже, хто піде?

Мозес почесал рыжую короткую бороду.

– Ну, то треба так треба, – сказал он спокойно.

Леопард вздохнул с облегчением, не услышав от остальных ни слова возражения.

– Тільки треба добре поїсти, хлопці, перед виходом, – с благодарностью в голосе сказал он бойцам.

– Вот так бы сразу, парни! – воскликнул царь-повар, размахивая черпаком, как скипетром. От кастрюли шел ароматный пар.

Леопард отобрал пятерых. Черкес, Мозес и Апостроф давно просились на операцию.

– Цим по півтарілки, – строго сказал царь-повару командир.

– Да что они голодные пойдут? – застыл с черпаком бородач.

– Друже, – пояснил комроты. – Якщо в живіт прийде, то не треба, щоб він був повний. Так лікарі кажуть.

Черкес вздохнул с легким сожалением. Грузный серьезный мужик был не прочь хорошо поесть. Черкес отвоевал с россиянами и первую, и вторую чеченскую, но нелюбовь к государству Российскому не мешала ему любить русскую литературу, великую и прекрасную. Правда, когда Черкес начинал главами цитировать Булгакова и Толстого, не обращая внимания на скучные лица побратимов, комроты понимал, что кавказец засиделся без дела.

Апостроф, восемнадцатилетний сорвиголова, кажется, никогда не был знаком с чувством страха, и поэтому Леопард всегда отправлял его на задания с кем-то постарше и рассудительнее.

«Ідеальний варіант для хлопця – це, мабуть, Мойсеюшка», – подумал комроты, глядя на спокойное лицо Мозеса, проверявшего магазины и гранаты в бесчисленных карманах разгрузки.

Варан был прекрасным снайпером. А Эсквайр отлично знал все позиции боевиков, поскольку каждый день, используя доклады разведки, вносил изменения в электронную карту линии соприкосновения. День за днем эта линия все больше искривлялась, сжимая кольцо вокруг упорной твердыни небольшого поселка.

– Хлопці, – сказал командир, рассматривая карту на мониторе. – Наше завдання – пройти через мінне поле. Це наше поле. Проходи отут. Їх два. Запам’ятайте обидва, бо, якщо треба буде швидко тікати, треба знати куди. Ми маємо зрозуміти, де їхній укріпрайон. Але це не просто шанці. Вони там розгорнули ціле будівництво. Купа бетономішалок та кран.

– Может, элитный дом строят? – попытался пошутить Эсквайр. – Надо поинтересоваться, почем квадрат.

– От і поцікавимося, – серьезно заметил командир. – Нам потрібна детальна карта цього будівництва. Маємо зрозуміти, нащо воно їм.

– Якщо готуються до глухої оборони, то нехай готуються! – резонно заметил Апостроф.

– А якщо ні? – посмотрел ему в глаза Леопард. – Якщо звідси вони почнуть закривати котел і поженуть нас просто на ці кляті стіни?

Он хотел предусмотреть все возможности.

– І, до речі, це прохання суміжників. Хто знає, може й незабаром наступ, – предположил Леопард.

Они все хотели наступления. Сидеть под огнем, на хорошо пристрелянных боевиками позициях, было не очень приятно, особенно когда возникало ощущение, что крышка котла может захлопнуться. В такие моменты кажется, что война придумана генералами по обе стороны линии фронта для того, чтобы сохранять свои жирные тела в мундирах, а мундиры в креслах, а кресла в кабинетах. Впрочем, когда армия стоит, как мишень, и не маневрирует, тема генеральской подлости становится главной. Она занимает почти все пространство в мыслях и разговорах рядовых солдат. А от фразы, сказанной Леопардом, повеяло надеждой и победой.