Андрей Цаплиенко - Книга перемен

Повар, невысокий мужичок средних лет с кучерявой, окладистой, как у ассирийского царя, бородой, готовил невероятно вкусно. Вообще-то он по специальности был стрелок-пулеметчик, но в первом же своем бою впал в панический ступор. А Леопард никогда не упрекал своих людей в трусости. Ничего он не сказал и бородачу, только отправил его на кухню изучать кулинарные премудрости. И коротышка превзошел все ожидания. Он научился готовить так хорошо, что сумел вернуть уважение товарищей, которые были с ним в одном бою и видели, как он панически вцепился в пулемет, так и не сделав ни единого выстрела. Повар тоже нужная военная профессия. И не менее важная, чем стрелок.

Сейчас борща не было. Люди Леопарда с мрачными лицами сидели за столом, время от времени хватая заскорузлыми пальцами хлеб.

– А ты борщику, командир? – с надеждой спросил повар. Но Леопард, поглядев на лица побратимов, отказался. Они ждали его ответа.

– Они? – спросил его заместитель по прозвищу Мозес. Он любил хрипло, на армстронговский манер, напевать «Go down Moses», из-за чего и получил такой псевдоним.

– Вони, друже Моїсеюшка, – вздохнул тяжело Леопард. В ответственные моменты, когда комроты давал своему заместителю опасные поручения, он называл его именно так, доверительно, «Моїсеюшка». Но сейчас никаких поручений не было. Долговязый, с большими глазами и пухлыми губами, Леопард производил впечатление человека мягкого, хотя за небоевой внешностью скрывались решительность и коварство прирожденного воина, ценившего своих, беспощадного к чужим.

– Вони в Селідовому, у шпиталі.

– А это точно они? – переспросил Мозес.

– Вони, Мойсей, немає жодних сумнівів. У Вовка тату на руці, у Вікінга молитовник. Той самий, що з Майдана.

Мозес кивнул и положил рядом с собой кусок хлеба, который уже собирался поднести ко рту. Есть не хотелось.

Два дня назад рота попыталась атаковать позиции сепаратистов и отбросить их от села хотя бы на километр. «Чтобы они АГСами нас не доставали», – сказал тогда Леопард. Вылазка была удачной. Боевики отодвинулись от села. Но когда рота возвращалась с боевого задания, бронетранспортер нарвался на скрытую позицию сепаратистов. По броне ударили из гранатомета, и от взрыва несколько бойцов слетело с машины на землю. Двоих, побратимов с позывными Викинг и Волк, так и не смогли найти. Потом через комиссию по обмену пленными сообщили об их гибели и отдали. Но Леопард рассказал неизвестные детали.

– Я приїхав до Селідового, хлопці, і одразу ж поїхав до цього шпиталя. Мені навіть двері було не хотіли відчиняти. Але ж я сказав, що я їхній командир. Проте жодних документів. Це тут ми орли, а там – просто божевільні з рушницями. Та й то правда, що Селідове повне латентних сєпарів. Що там казати?

Леопард вздохнул и отхватил кусок от горбушки свежего черного хлеба. Медленно пожевал, видно, собираясь с мыслями. Заполнил хлебом паузу в словах.

– Це були вони. Але нам казали, що сєпари їх взяли вже загиблими. Це неправда. Їх вже потім зробили «двохсотими», я вам сто відсотків даю! Спочатку вони були «трьохсотими».

Он сыпал этими «сотнями», как судья приговорами.

– Почему ты так считаешь? – спросил Мозес.

– Та тому що у Вікінга на горлі слід від дроту. Його душили, просто душили дротом. А Вовк весь ніби обпалений і такий понівечений, що навіть той сєпарський лікар, що їх привіз, відводив від мене очі. Наш медик каже, що його били. Дуже сильно били. А потім облили кислотою. Хотіли, мабуть, випалити тату з тризубом. Ось таке.

Леопард замолчал, и в подвале стало тихо. Вдалеке послышался одиночный винтовочный выстрел.

– Да, – сказал боец с позывным Биатлон. – Этого, в принципе, и следовало ожидать.

– Так, друже Біатлон, – согласился Леопард, – ми для них потвори, але кожен, хто йде в «Правий сектор», це знає. Чи не так?

– Так, – кивнул Мозес. – Нас в плен не берут.

Впервые за всю войну люди, сидящие за столом, осознали, что означают эти слова – «не берут в плен». Они не боялись идти в бой, но в этот момент, когда Леопард сдержанно рассказал им о предсмертных мучениях товарищей, каждый в глубине души испугался перспективы оказаться взятым в плен. И, хотя никто из них не подал и виду, Леопард почувствовал, как от скрытого всплеска страха воздух в подвале стал плотным и тяжелым.

– Так, хлопці, я нагору, покурити.

Курение, как и хождение в туалет, было делом рискованным, требующим определенных навыков. Стоять на крыльце недостроенного дома нужно было так, чтобы не высовываться из-за мешков, плотно заполненных песком. А сигарету держать указательным и большим пальцами, прикрывая остальными предательски тлеющий огонек, чтобы не засек снайпер. На мешках, рядом с пепельницей, лежала пуля крупного калибра, попавшая в бетон. Леопард сам положил ее туда в качестве напоминания беспечным курцам о постоянной опасности. Правда, командир, бывало, и сам забывал о том, что противник иногда подходит очень близко к базе, на несколько сот метров.