Андрей Цаплиенко - Книга перемен

– Здравия желаю! – сказал старший из двух парламентеров.

Толя держал руки за спиной, чтобы не спровоцировать рукопожатие. Парламентеры, впрочем, руки не подавали, но держали ладони так, чтобы Толе было видно: у них нет ни гранат, ни пистолетов. Он тоже решился показать пустые ладони, но сделал это ненавязчиво. Пришельцы оценили его жест. Он заметил на их лицах удовлетворенные гримасы. И только затем начался разговор.

– Мы хотели бы забрать наших «двухсотых», – сказал грузный человек в кубанке и с седой бородой. Он показал на сломанные стволы деревьев, под которыми лежало несколько тел в российском «цифровом» камуфляже, накрытых белыми простынями.

– Забирайте, – спокойно сказал Толя, глядя в глаза противнику. Его люди были все на месте, все целы, и от осознания этого факта настроение у артразведчика было на высоте. Для поднятия духа этого было достаточно.

– А вы представьтесь сначала, – слегка агрессивно подал голос из-за спины бородача другой россиянин, моложе и злее, чем его старший товарищ в кубанке.

Толя не испугался. Две недели выживания под «Градами» и пушечными снарядами полностью выжгли из его сердца многие чувства, оказавшиеся лишними на этой войне. В том числе страх.

Человек с седой бородой повернулся к тому, второму, и осадил его:

– Ты не стартуй так. Видишь, они накрыли тела наших людей. Значит, не глумятся над воинами, уважают.

Толя отметил про себя, что старший парламентер, тот, который с бородой, чем-то похож на его деда. И сделал вид, что не заметил сказанной фразы. Впрочем, она его почти не касалась. Нужно было продемонстрировать уверенность в себе.

– Вы первые пришли. Вам надо. Значит, вам первыми представляться, – спокойно ответил он агрессивному парню.

Тот хотел было что-то возразить, но бородач в кубанке поднял руку и охладил пыл товарища.

– Не вопрос. Представлюсь, – согласился обладатель кубанки. – Зотов Владимир Петрович. Атаман. Пятьдесят восемь лет. Раньше работал в префектуре, в Москве, потом вернулся на родину, в станицу. А сюда приехал по зову сердца.

– Анатолий Адамовский, боец двадцать пятого батальона, – отрекомендовался Толя.

– Просто боец?

– Просто боец. Да, кстати, а чего сердце именно сюда позвало?

Человек, назвавшийся Зотовым, не уловил нотки иронии в Толином голосе.

– Я видел, что сюда идут бандеровцы, понял, что они творят в Славянске, и я не мог оставаться в стороне. Надо было любой ценой остановить фашистов. Конечно, донецким надо было между собой разбираться, но русский язык нельзя было трогать. Мы ж один народ.

Толя перевел взгляд на разбитый пятиэтажный дом за наблюдательным пунктом. Ему стало смешно. О фашизме он слышал много раз от русских пленных, которых, предварительно накормив и напоив, передавали спецслужбам. «Что они там курят, в этой России?» – искренне удивлялся его товарищ Джексон тупому упрямству, с которым тысячи россиян шли в Украину убивать своих соседей. А «борода» в кубанке продолжал как по писаному:

– Ты понимаешь, я сегодня двоих детей вывозил из подвала. Просидели там под снарядами. Разве это можно допускать?

Толя внимательно посмотрел в глаза парламентеру.

– Ты знаешь, Владимир Петрович, – сказал он, – все, что ты видишь вокруг, сделали ваши снаряды. А здесь, в Дебальцево, я из подвалов вывез десятки детей. И их родителей. Они сидели под вашими снарядами. Под вашими, атаман, а не под нашими.

Спутник атамана пританцовывал на месте от желания закончить этот разговор, но Зотов был очень любопытен и говорлив, как любой милицейский чиновник на пенсии.

– Ладно, Толя, давай договоримся, – почти дружелюбно сказал Зотов. – Ты своим передашь, чтобы не били по жилым кварталам, а я своим. Хорошо?

– Хорошо, – пожал плечами разведчик. Он и так знал, что в Дебальцево украинская артиллерия не стреляет по районам, где есть мирные жители.

– А ты сам откуда? – подал голос второй парламентер.

– Я-то? – улыбнулся Анатолий. – Я отсюда. С Донбасса. Километров тридцать от Дебальцево. И я, наверное, бандеровец. Только я никуда не уходил. Я был здесь, и восемь поколений моих предков были здесь. Это вы пришли. Так-то оно получается.

– Так ведь бандеровцы… – начал было атаман.

– Распинают детей и насилуют монтажной пеной старушек? – перебил его Толя. – Знаешь что? Езжай к себе в Москву, меняй паспорт и приезжай к нам через погранцов в Чернигове, а я тебя встречу на переходе. И потом отвезу во Львов. Узнаешь, какими бывают бандеровцы, как вкусно готовят в кнайпах и как любят принимать гостей. Может, поменяешь мнение.