Андрей Цаплиенко - Книга перемен

Поезд опоздал на три часа, что было обычным делом на конечной станции в Оренбурге. Мороз усиливался, но, выйдя на платформу, она по привычке удивилась, что здесь холод ощущается меньше, чем в продуваемой всеми ветрами Астане. О, вот и он! Лисья зверобойка с болтающимся хвостом мелькала среди толпы в желтом свете вокзальных фонарей. И борода, милая седая борода.

– Ты моя степная красавица, – обхватил он ее стройную талию. Для своих почти пятидесяти у нее была идеальная ладная фигура, и красное пальто, застегнутое на большие пуговицы, удачно подчеркивало привлекательные линии ее тела.

Она хотела тут же запустить свои пальцы в милую седую бороду, но не сделала этого, оставив на потом. Роза прижалась к его груди щекой, зажмурилась от счастья и улыбнулась.

Обнимаясь на заднем сиденье такси, они ехали к нему домой и произносили милые глупости. Она наслаждалась звучанием его голоса, а он просто говорил о том, что думал, а думал только о том, как приедет домой, и снимет с нее это красное роскошное пальто, и одним движением бросит его не глядя на вешалку, на спинку кресла или просто на пол.

– Как сын? – спросила она.

Он стал серьезным:

– Да так. Сама увидишь.

Сын оказался дома. Поэтому красное пальто не стали бросать на пол, а вместо этого аккуратно повесили на вешалку в прихожей.

– О, Роза! Как здорово, что ты приехала, – воскликнул молодой человек в форме артиллерийского капитана. Они с первого дня знакомства обращались друг к другу на «ты».

– Рассказывай, – потребовал капитан.

Она принялась рассказывать все то, о чем обычно говорила год за годом. Степь, лошади, новостройки в Астане, тенге, Назарбаев. Они слышали от нее это в сотый раз, но искренне охали и ахали, как в первый. В крайнем случае во второй.

– А почему ты решил обручиться с девушкой, а не сразу жениться? Ты не уверен в ней? – спросила Роза.

– Я не уверен в себе, – вздохнул капитан. И, как показалось Розе, со злостью.

– Он сейчас с Донбасса, – аккуратно шепнул его отец.

Он хлопнул в ладоши и потер их, как это делают алкоголики перед первой рюмкой.

– Ну что, братцы, за стол? С невестой будем знакомиться завтра. Ага?

Они пошли на тесную, но уютную кухню, где их ждал квадратный стол, уставленный всевозможными яствами. Все выглядело так вкусно и по-домашнему, что Розе, утомленной железнодорожной едой, захотелось съесть ну просто все. От соленых огурцов до блинов с маком, томившихся на чугунной сковородке.

– Ну, за встречу! – поторопился поднять рюмку с водкой молодой капитан.

Он резким движением отправил содержимое рюмки в горло и даже не поморщился. Отец с осуждением покачал головой, но ничего не сказал. Сын часто переворачивал в себя рюмку, не дожидаясь тостов. Не мудрено, что капитан быстро захмелел и его диалоги с легкостью переходили в монологи.

– Там полное дерьмо. Сначала мы жили в гостинице. Потом нас перевели в бытовой комбинат. Проще говоря, заводская какая-то баня. Говорят, не показывайтесь на улице, чтобы местные не знали, что вы российские офицеры. Но как не показываться? То одно нужно, то другое. И потом, глядя на одни и те же рожи вокруг себя, можно с ума сойти.

– А невеста-то кто? – спрашивала Роза, но капитан отмахивался.

– Завтра все увидишь… А там девушки делятся на тех, кто на тебя бросается, и на тех, кто в тебя хочет бросить чем-нибудь тяжелым.

– Не любят вас?

– Кто любит, кто не любит… Какая разница? А за что нас любить? – воскликнул вдруг капитан. – Вы верите телевизору, да? Нас там нет? Так вот, я вам правду скажу. Это мы обстреливаем Донецкий аэропорт. И это мы стреляем по Донецку.

Тут Роза ойкнула, а отец офицера налил себе рюмку.

– Как это вы стреляете по Донецку?

– А так.

И тут молодой человек пододвинул к себе тарелку огурцов.

– Смотри. Это аэропорт. Оливье – это Донецк. Между ними стоит моя батарея, – он поставил между оливье и огурцами заварной чайник, развернув его носиком к зеленым соленьям. – Это моя артбатарея. Она бьет по аэропорту сто двадцать вторым калибром. Сто двадцать два миллиметра. Час-два поработаем, а потом приходит новое целеуказание. И мы разворачиваем системы в сторону новых целей.

Капитан развернул чайник на сто восемьдесят градусов:

– Вот так. Что теперь перед нами?

– Оливье, – робко сказала Роза.

– Донецк, – поправил ее отец капитана.

– Молодец. Правильно, Донецк, – похвалил отца за сообразительность офицер. – И мы получаем приказ на залп в эту сторону. Я командую «триста тридцать три», и мы выпускаем рупь двадцать два по донецким кварталам.