Вадим Ярмолинец - Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

Очередной разговор с комитетчиком выбил из колеи, спутал все планы. Несколько раз я ставил пластинки и снимал: музыка раздражала. Пытался читать – не мог сосредоточиться. Часов в шесть меня снова вызвали к телефону. С несказанным облегчением я услышал в трубке голос Кощея:

– Привет, вчера хорошо посидели, а?

– Да, неплохо.

– Приходите сегодня. Мне тут занесли на ремонт кассетную «соньку», я ее уже привел в порядок, так что можно послушать. Есть настроение?

– Конечно!

Я прихватил с собой кассету с записью, которую мне дал Ганькевич. Когда я вошел в подвал, у Кощея пел Хулио Иглесиас. Серебристая «сонька» с бегающими зелено-красным пунктиром индикаторами уровня сигнала стояла в центре стола. Звучала она сказочно. Иглесиас заливался, как курский соловей. И все вокруг него звенело и переливалось изумрудами и бриллиантами.

– Вполне неплохо, да? – сказал Кощей. – Это на металле записано. Уровень шума довольно низкий, поэтому можно без долби писать. Какой долби-еб придумал это долби, я не знаю.

– Вам не нравится?

– Как это может нравиться? Следует стремиться к тому, чтобы убрать все лишнее между источником звука и динамиком, а не наворачивать туда новую и новую херню.

– Так пленка же шипит, – возразил я.

– Плохая шипит.

– Где же взять хорошую?

– Где? Представляете, Митя, на этой планете есть отдельные места, где купить хорошую кассету так же просто, как у нас – пачку «Беломора».

Когда Иглесиас допел, я попросил его поставить кассету «Бастиона».

– Это одна из самых популярных групп в нашем рок-клубе, – объяснил я.

– Рок-клуб? – Брови у Кощея поднялись.

– Да, рок-клуб, но под чутким комсомольским руководством.

– И редактурой.

– Да какая там редактура, так, пытаются управлять неуправляемым процессом.

Запись оказалась домашней. Слышно было даже, как вначале стукнул микрофон, когда его поставили на твердую поверхность. Сперва зазвучали две аккустические гитары, потом к ним подключился аккордеон, начал позвякивать бубен. Кто играл на аккордеоне, я не знал. Игорь запел сперва неуверенно, голос его подрагивал:

Кощей внезапно оживился:

– А вот это – здорово! И это вы называете роком?

– Ну, тут нет электроинструментов и усиления. Это же домашняя запись. А вообще они играют это на своих концертах.

– А это не имеет никакого значения, электроинструменты это или нет! Выключите электричество, и вы увидите, как проявится истинная природа музыки. Вы вообще знаете, что в музыке самое сильное?

– В наши дни – ритм, – предположил я.

– Ни хрена! Национальность! Музыка – самое шовинистическое явление в мире. Я вам даю гарантию, если у нас взять и отменить цензуру, ну вот пусть нам всем такой страшный сон приснится, что на неделю отменили цензуру, знаете, что народ будет исполнять?

– Что?

– Что? Поверьте мне, что не вашего, как его… Маклафлина! И даже не битлов. Будут частушки блатные петь, только вместо обычной гармошки электрическую используют. И все! Ручаюсь! Вот эта песня про Дюка, она популярная у молодежи?

– Встретили ее очень хорошо.

– Я вам гарантирую, что это у них будет шлягер на долгие годы! Его только надо аранжировать и записать по-человечески. Хотите, я сделаю один прогноз, и вы потом проверите, прав ли был ваш старый друг Костя.

– Что за прогноз?

– Если наши комсомольцы, как вы говорите, взялись управлять этим неуправляемым процессом, в смысле самодеятельностью этих хлопчиков, то они непременно начнут отбирать лучших. На свой вкус, конечно, но начнут. И тогда мы станем свидетелями совершеннейшего цирка – когда наши обкомовские и горкомовские тузы в пиджаках будут вручать этим битлакам свои грамоты и премии! Я вам это гарантирую! Запишите, чтобы не забыть!

Он захохотал и потер руки, предвкушая потеху.

– А вы знаете, вы – правы. У них есть песня про старого рокера и в ней такие слова: «Я старый, старый, добрый рокер, мой прадед был в „Гамбринусе“ тапер, а ты дешевый трюк, смазливый попер, все смотришь вдаль, все смотришь за бугор!» Звучит очень патриотично. Просто форма подачи непривычная.

– Я же вам говорю. – Он присел к ящику с пластинками и стал рыться в нем. – «На Дерибасовской открылася пивная, в ней собиралася компания блатная…»

Найдя нужную пластинку, он поднялся, осторожно выпустил ее из желтого бумажного пакета на большую ладонь, поставил на проигрыватель. Игла хрустнула, встретив старую пластмассу, раздалось ровное шипение.