Вадим Ярмолинец - Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– Сам встанешь или поднять? – сказал один инопланетянин.

– Сам, – ответил я и начал по мере сил подниматься, преодолевая страшную ломоту в спине.

Менты поставили меня между собой и прогулочным шагом привели в отделение на Карла Либкнехта. В большой комнате, залитой мутным казенным светом, стояли два стола. Один пустовал, за другим дежурный писал что-то в блокноте.

– Алкаш? – бросил он коллегам.

– Так точно.

Со стороны я должен был напоминать героя картины «Снова двойка».

– В клетку хочешь? – Дежурный кивнул на решетчатую дверью в дальнем конце комнаты.

За дверью стоял небритый мужик с пятнистой и неровной от припухлостей рожей. Толстыми и пятнистыми, как загнившие сосиски, пальцами он держался за железные прутья. На нем была салатовая майка с огромными, чуть не до пояса, проймами, полосатые кальсоны и тапочки на босу ногу. Нижняя губа с запекшейся на ней черной кровью была страшно вывернута наружу. Глаза едва проглядывали из-под опухших фиолетовых век.

– Курить дайте, бесы, – сказал он и, не дождавшись ответа, сильно затряс прутья.

– Документы есть? – спросил дежурный.

– Нет, – ответил я.

– Где работаешь?

Я едва удержался, чтобы не сказать, что уже нигде. Я даже увидел, как Юрий Иванович со своей насмешливой улыбкой говорит, что трудовую книжку я могу взять у Риммы. То, что у нас народ выпивал и нередко являлся на летучку в сильно ослабленном состоянии организма, было делом вполне ординарным. Но так пить, чтобы попадать в милицию… Интеллигентный человек должен был либо соблюдать меру, либо не попадаться.

– В газете.

– Кем?

– Корреспондентом.

– Начальник, курить дай! – продолжил добиваться своего мужик в клетке.

– Кем работаешь, не понял?

– Корреспондентом.

– Как фамилия?

– Кириллов.

– Какая газета?

– «Комсомолка».

– Что ж ты так насвинячился, космомолец ты хренов, а?

– Случайно.

– Сядь. – Он кивнул на табурет у окна.

Я сел. За дверью зашумели, и в комнату ввалились сразу человек шесть-семь. Среди всех выделялись парень с девушкой. Оба были в джинсах и белых рубашках. Им было немого больше двадцати. У парня из носа текла кровь, и он обеими руками пытался промакивать ее, хотя часть попала на рубашку. Девушка была возмущена. За ними коренастый милиционер лет пятидесяти втолкнул в комнату двух парней. Оба были пьяны.

– Драка? – спросил дежурный.

– Да вот полезли на нормальных людей на Гаванной. Говорят, сидели и пили кофе, и тут – эти. Искатели приключений. А ну, с-сюда!

– Куда сюда?

Парни стояли, припав друг к другу плечом, как два дерева, всем видом показывая, что им плевать на то, что их задержали, плевать на милиционеров и плевать на то место, где они оказались. Один из них был покрепче и повыше. Оба были в грязных джинсах, на одном была очень нечистая светлая футболка, на другом – коричневая нейлоновая рубашка с закатанными рукавами. Руки у него были большие, мускулистые.

– Да, именно напали. Жлобы! – выкрикнула девушка. – Сбросили чашку со стола, ударили человека ни за что ни про что!

– Та кто его трогал… твоего человека, – протянул парень в майке.

– К столу сказал! – рявкнул пожилой.

Парни не двинулись с места. Тогда пожилой шагнул к ним и, схватив того, что был поменьше, легко подтащил к клетке. Другой милиционер, уже поджидавший его там, ловко открыл перед ним дверь, и парня втолкнули в камеру. Между тем двое других милиционеров приблизились к парню в светлой футболке, намереваясь подтолкнуть его к столу. Но тот отступил в сторону, и в секунду руки парня и одного из милиционеров сплелись с сырым звуком шлепающих друг о друга кусков мяса и расплелись. Парень отскочил на середину комнаты и, согнув ноги в коленях и раскинув руки, стоял в ожидании нападения. Сердце у меня ушло в пятки, и, думаю, у пары в белых рубашках тоже. Я ни минуты не сомневался, что сейчас парня просто повалят на пол и изобьют до крови, до потери сознания, до смерти. В комнате было, я сосчитал, шесть ментов. Двое – у входа в комнату. Третий сидел на подоконнике. Четвертый стоял у двери в клетку. Еще были дежурный и плотный пожилой мент, который доставил сюда пару. Еще несколько ментов могли стоять в коридоре, хотя со своего места я их не видел. Смертоубийства не произошло.

– А ну, дай им волю! – крикнул дежурный. – Волю дай!

Мент с парнем снова походили по кругу, разбросав руки и тяжело дыша, потом бросились друг на друга. Они били друг друга короткими ударами, обнимались, потом упали на пол и катались по нему, покраснев от усилий и громко сопя, потом вскочили и ходили по маленькому кругу, сверля друг друга ненавидящими взглядами.