Джон Кутзее - Школьные дни Иисуса

– Давиду шесть лет, – говорит он, Симон. – Нельзя ожидать от шестилетки планов на жизнь.

– Сеньор Симон, у всех наших учеников есть одно общее, от младших до старших: страсть к музыке. У вас есть страсть к музыке, молодой человек?

– Нет. Страсти – это вредно.

– Что вы говорите! Кто вам такое сказал, что страсти – вредно?

– Инес.

– Кто такая Инес?

– Инес – его мать, – встревает он, Симон. – Думаю, ты неверно понял Инес, Давид. Она имела в виду физическую страсть. Страсть к пению – не физическая. Может, споешь синьоре Монтойе, чтобы она услышала, какой у тебя хороший голос? Спой ту английскую песенку, которую ты мне когда-то пел.

– Нет. Я не хочу петь. Ненавижу петь.

Он отвозит мальчика на ферму к трем сестрам. Те, как всегда, принимают их радушно, угощают глазурованными пирожными и домашним лимонадом Роберты. Мальчик отправляется на обход стойл и сараев, повидаться со старыми друзьями. Пока его нет, он, Симон, рассказывает о беседе с сеньорой Монтойей.

– Страсть к музыке, – говорит он, – вообразите, спрашивать такие вещи у шестилетки – есть ли у него страсть к музыке. У детей бывают увлечения, но страстей им пока не дано.

Сестры ему полюбились. Он ощущает, что им может излить душу.

– Я всегда считала Академию Пения довольно претенциозным заведением, – говорит Валентина. – Но у них высокая планка образования, с этим не поспоришь.

– Если бы Давида каким-то чудом все же приняли, вы бы готовы были помочь с оплатой? – Он повторяет сообщенную ему цифру.

– Конечно, – немедля говорит Валентина. Консуэло и Альма согласно кивают. – Мы в Давиде души не чаем. Он исключительный ребенок. У него впереди большое будущее. Необязательно, впрочем, на оперной сцене.

– Как он справляется с потрясением, Симон? – спрашивает Консуэло. – Должно быть, для него все это ужасно огорчительно.

– Сеньора Арройо ему снится. Он к ней очень привязался, что меня удивляло, поскольку мне она казалась довольно холодной – холодной и неприступной. Но ему она сразу понравилась. Наверное, увидел в ней какое-то качество, которое я упустил.

– Она была очень красивой. В ней был класс. Вам она разве красивой не показалась?

– Да, она была красивая. Но для маленького мальчика красота – вряд ли довод.

– Вряд ли, пожалуй. Скажите-ка: невинна ли она была во всей этой печальной истории, как думаете?

– Не вполне. У них с Дмитрием давняя история. Дмитрий был ею одержим, он молился земле, по которой она ступала. Так он говорил мне – и всем, кто готов был слушать. Она же обращалась с ним безжалостно. По-свински, вообще-то. Я сам видел. Удивительно ли, что он с цепи сорвался в конце концов? Разумеется, я не пытаюсь его оправдать…

Давид возвращается со своего обхода.

– Где Руфо? – требовательно спрашивает он.

– Он заболел, и мы его усыпили, – отвечает Валентина. – А где твои ботинки?

– Роберта велела снять. Можно мне повидать Руфо?

– Усыпить – это лишь так говорится, мой мальчик. Руфо умер. Роберта подберет нам щенка, он займет место сторожевой собаки, когда вырастет.

– Но где он?

– Не могу сказать. Не знаю. Мы предоставили Роберте это уладить.

– Она не обращалась с ним по-свински.

– Кто с кем, прости, не обращался по-свински?

– Ана Магдалена. Она не обращалась с Дмитрием по-свински.

– Ты подслушивал? Нехорошо, Давид. Нельзя подслушивать.

– Она не обращалась с ним по-свински. Она делала вид.

– Ну, ты лучше знаешь, чем я, конечно. Как твоя мама?

Встревает он, Симон:

– Простите, что Инес сегодня нет: у нее в гостях брат из Новиллы. Он живет у нас в квартире. А я пока переехал.

– Его зовут Диего, – говорит мальчик. – Он ненавидит Симона. Говорит, что Симон – una manzana podrida . Говорит, что Инес надо сбежать от Симона в Новиллу. А что это значит – una manzana podrida?

– Гнилое яблоко.

– Я понимаю, но что это значит?

– Не знаю. Не хотите объяснить ему, Симон, что значит una manzana podrida , раз уж вы – это самое manzana?

Сестры хохочут.

– Диего на меня злится давно, с тех пор как я увез от него сестру. С его точки зрения, они с Инес и их младший брат счастливо жили вместе, пока не появился я и не выкрал Инес. Что совершенно не так, разумеется, – полное перетолковывание фактов.

– Да? А правда какова? – спрашивает Консуэло.

– Я не крал Инес. У Инес нет ко мне чувств. Она – мать Давида. Она приглядывает за ним, а я – за ними обоими. Вот и все.

– Очень странно, – говорит Консуэло. – Очень необычно. Но мы вам верим. Мы знаем вас и вам верим. Мы совсем не считаем, что вы – una manzana podrida . – Сестры согласно кивают. – Поэтому вы, молодой человек, отправляйтесь к брату Инес и сообщите ему, что он в отношении Симона сильно ошибается. Сообщите?