Пайпер Керман - Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме

Впервые я попробовала приготовить его для вечеринки по случаю чьего-то освобождения. Моя коллега Иветт терпеливо давала мне инструкции, сочетая испанские слова с отчаянной жестикуляцией. В отличие от большинства тюремных рецептов, этот не требовал почти никаких ингредиентов, которые невозможно было бы купить в магазине.

Тюремный чизкейк

1. Для корочки: измельчите пшеничные крекеры и смешайте их с четырьмя частями маргарина, украденного из столовой. В течение минуты запекайте получившуюся смесь в микроволновке, не вынимая из миски, затем остудите и дайте ей застыть.

2. Возьмите одну упаковку плавленого сыра «Веселая буренка», разомните его вилкой и смешайте с чашкой ванильного пудинга. Когда масса станет однородной, постепенно добавьте в нее целый контейнер сухих сливок, пускай это и кажется вам противным. Взбивайте до получения однородной массы. Добавьте лимонный сок из бутылки, дождитесь, пока масса начнет застывать. Обратите внимание: на это уйдет большая часть пластикового лимона.

3. Вылейте получившуюся массу на корочку и поставьте на лед в соседский таз для уборки. Охладите и подавайте на стол.

В первый раз чизкейк получился чересчур мягким – я пожалела лимонного сока. Но это был успех! Иветт удивленно подняла брови, попробовав кусочек.

– ¡Buena! – воскликнула она.

Я почувствовала огромную гордость.

Тюремная кухня и способы выживания были, конечно, хороши, но настало время научиться чему-то более продуктивному. Йогиня Джанет уже давно любезно, но настойчиво звала меня в свой класс, а когда я потянула спину и ничком лежала на койке, она приложила мне лед и мягко упрекнула:

– Тебе правда стоит заниматься с нами йогой. Бег дает слишком большую нагрузку на тело.

Бросать свои пробежки я не собиралась, но несколько раз в неделю стала заглядывать в маленький спортзал на занятия йогой. Когда я рассказала об этом Ларри, он рассмеялся. Он годами пытался заставить меня попробовать йогу в классной городской студии, и теперь ему казалось забавным и в то же время обидным, что в позу собаки мордой вниз меня смогло поставить только тюремное заключение.

Пол в спортзале был покрыт резиной. Сначала мы использовали маленькие голубые подстилки из пеноматериала, но затем усилия йогини Джанет оказались вознаграждены, и нам прислали настоящие оранжевые коврики для йоги, которые пожертвовал лагерю кто-то из внешнего мира. Высокая, спокойная, заземленная Джанет умудрялась создать ощущение, что она обучает нас чему-то важному, при этом не набивая себе слишком большую цену.

Занятия никогда не пропускала Камила из блока Б. Как и многие другие несчастные в Данбери, она обладала запоминающейся внешностью. Заметив Камилу в комнате свиданий, мой друг Эрик тотчас провозгласил ее «самой горячей штучкой американских тюрем – без обид, Пайпс». Она лучилась здоровьем и красотой. Высокая, стройная, с блестящей черной гривой волос, смуглой кожей, острым подбородком и огромными темными глазами, она всегда громко смеялась. Ее готовность смеяться по любому поводу очаровывала меня, но многие белые заключенные глумились над этим ее качеством.

– Такое впечатление, что эти пуэрториканки даже не понимают, что они в тюрьме. Вечно хохочут и танцуют, как идиотки! – ехидничала высокая, унылая Салли, которая хотела, чтобы все были такими же несчастными, как она. И такими же невежественными – Камила была колумбийкой, а не пуэрториканкой.

Камила была словно рождена для йоги – она с легкостью принимала позы воинов и прогибалась назад и вместе со мной хихикала, когда мы пытались устоять на одной ноге, закручивая вокруг нее другую.

Рядом с Камилой всегда занималась Гхада – одна из немногих мусульманок, которых я встретила в тюрьме. Определить ее возраст было непросто: ее лицо покрывали глубокие морщины, но в ней чувствовалось огромное жизнелюбие – должно быть, ей было около шестидесяти. Свои стального цвета волосы она скрывала под самодельными головными платками – в их роли выступали то наволочки, то контрабандные тканевые салфетки. Я точно не знала, что там происходило, но надзиратели, похоже, частенько конфисковывали ее платки. Нам нельзя было носить с униформой «банданы» – только купленные в магазине бейсболки или выданные при поступлении шерстяные шапки тюремного образца, которые были чертовски колючими. Мне казалось, что для мусульманок должно делаться исключение, но я так и не поняла, был ли хиджаб действительно под запретом в тюремной системе или же Гхаде просто не хватало настойчивости, чтобы получить разрешенный для ношения в тюрьме головной платок. С правилами она всегда была на «вы».