Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Он безмолвным призраком стоял рядом со мной, охраняя меня, пока я погружался в бескрайнее море воспоминаний.

– Ты что, притащил меня сюда, чтобы я поностальгировал о прошлом? – Я с большим сожалением и неохотой открыл глаза, посмотрел на свои крепко завязанные руки и не удержался от упрека: – Методы у тебя уж слишком грубые!

– Я говорил, что отведу тебя повидаться с твоим другом из прошлого, – тон его речи был ровным, как железнодорожные рельсы.

– Раз уж это друг, то зачем было со мной так грубо обходиться?

– Он ждет тебя наверху, в будке механика.

Меня пробил озноб. Я обернулся и посмотрел наверх. Это было очень хорошо знакомое мне место. Когда начинался фильм, оттуда исходил пучок света, превращавшийся в многоцветный мир. Теперь там была просто черная дыра. Я внимательно пригляделся, и мне показалось, что я заметил там фигуру человека. Он стоял и наблюдал за тем, как я смотрю на него, и я ощутил на себе его взгляд, окутавший меня мрачным холодом. Я задрожал от страха. Я готов был биться об заклад, что тот человек, стоящий наверху, уставился на меня, не моргая. Это было ужасно. У меня что, в детстве были какие-то недруги? Я быстро стал вспоминать, но безрезультатно. Что такого ужасного мог совершить ребенок, чтобы теперь, по прошествии двадцати лет, сводить с ним счеты? Нет, это невозможно, совершенно невозможно!

– Пойдем наверх, – сказал он, направляясь к лестнице.

Я последовал за ним. Поднимаясь по лестнице, я сбился с дыхания, да и властная аура того человека могла привести в замешательство любого. В этот раз мне точно крышка. И зачем я только так послушно иду следом? Сам ведь в петлю лезу. Я очень остро прочувствовал, что сейчас надо мной нависли самые настоящие неприятности. Но я изо всех сил себя успокаивал тем, что он сказал, что ведет меня к «другу», а если так, то никакой опасности ожидать не следовало, ведь это же друг… Может, это розыгрыш моего бывшего одноклассника?

Второй этаж оказался освещен гораздо лучше; за окном стоял ясный день, и домишки хорошо различались вдали, но было все так же безлюдно. Он встал у входа в комнату и, сделав пригласительный жест обеими руками, сказал:

– Прошу!

И мне даже показалось, что он встал так специально, чтобы защитить меня. По крайней мере, все, что он мне велел делать, особой опасности не представляло.

Скрепя сердце я зашел в комнату и сразу увидел того самого мрачного человека. Он был одет в черную суньятсеновку [44]и ровно сидел на стуле прямо напротив меня. Однако тем, что заставило меня содрогнуться, была смешная маска зайца у него на лице.

Человек в маске, увидев меня, закивал и громко позвал меня по имени, отчего я весь вздрогнул, но его голос мне был совершенно незнаком. Он сказал:

– Присаживайся.

Мой охранник спешно придвинул мне стул. Я сел и сказал:

– Сначала развяжите мне руки, потом будем говорить.

Человек в маске ответил:

– Мы не специально тебя связали. Мы просто ждали, пока ты согласишься идти добровольно. Теперь это уже излишняя мера.

Этот бред вывел меня из себя:

– Я же не сумасшедший, чтоб просить тебя связать меня?

– Ну кто знает, кто знает! – засмеялся человек в маске. Голос у него был неприятный. – Сяошань, ну тогда развяжи его пока.

Оказывается, того парня звали Сяошань. Очень знакомое имя, или, может, оно просто слишком распространенное, и с таким именем ходят миллионы людей. Я, конечно же, вспомнил сборник стихов Янь Цзидао под названием «Стихи-цы [45]Сяошаня», но в такой ситуации вспоминать об этом было совершенно не к месту.

Сяошань все делал на совесть, он механическими марионеточными движениями развязал веревку. Мои руки тут же почувствовали облегчение. Я изо всех сил потряс кистями в воздухе и только тогда ощутил, как кровь начала приливать к каждому сосуду на руках. На запястьях остались похожие на глубокие раны темно-красные следы. Я про себя крепко выругался на этих двух придурков, но внешне не подал виду, а только разминал затекшие запястья.

– Ты сейчас услышал имя Сяошань, ты не вспомнил его? – Человек в маске вытянул правую руку, и Сяошань передал ему веревку.

– Что-то знакомое, но пока не вспоминается.

– Сяошань, сними-ка шапку и очки, пусть он на тебя хорошенько посмотрит.

Сяошань снял кепку и положил в нее темные очки. Оказывается, у него были правильные черты лица, недавняя свирепость по большей части исчезла. Похоже, этот его диковинный наряд был призван напугать меня. Я внимательнее присмотрелся к его лицу, но тщетно – это было совершенно незнакомое мне лицо. Может быть, нос или глаза мне кого-то и напоминали, но в таком сочетании они мне были совершенно незнакомы.