Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

– Я тебя не очень понимаю… ты думаешь, что надел маску и можешь напугать меня? И от этого у тебя появилась власть связать меня? – Он меня совсем запутал – что, в конце концов, он хочет этим сказать? Не люблю я отгадывать загадки незнакомцев!

– Прости, но тут ты опять все перепутал. Я надел маску как раз для того, чтобы блокировать угрозу по отношению к тебе.

Ничего не понятно. Я замолчал и посмотрел на него. Белый зайчик на его маске ухмылялся. Я знал, что у лица под маской такое же выражение.

Человек в маске ожидал моей реакции, но мое лицо оставалось спокойным, рот – плотно закрытым, а зубы – сомкнутыми, хоть ножом вскрывай.

– Молчишь? – Человек в маске был явно разочарован моим молчанием. – Куда же делись твои творческие мысли? Ты не хочешь поговорить со мной о связи между лицом и властью?

Общество распределяет власть между индивидами и таким образом формирует индивидуума, и хотя это совсем несправедливо, но мне никогда не приходилось слышать, чтобы лицо само по себе могло породить власть. Самое большее – лицо тоже является мифом, порожденным властью. Не хотелось ввязываться в этот разговор с ним. Я промолчал.

– Ага, судя по всему, у тебя очень ограниченные взгляды. – Человек в маске с горечью и ненавистью покачал головой, как будто я его очень разочаровал. Он вздохнул. – А ведь реальность – это еще более интересно, чем роман. Так что вернемся к реальности.

Реальность? По-моему, уже не было ничего более абсурдного, чем реальность, которая разворачивалась у меня перед глазами. Я молчал.

– Ладно. Я скажу тебе, кто я. Меня зовут Дашань. Сяошань, Дашань – помнишь нас? Мы братья-близнецы. – В этот раз человек в маске довольно терпеливо подсказывал мне.

Я никогда не был знаком с близнецами, если не считать братьев-двойняшек в моем микрорайоне, но они ходят только в третий класс начальной школы. Очень странно, но в моем представлении близнецы всегда дети, а двух взрослых людей с одинаковой внешностью я действительно никогда не видел. Наверное, это очень любопытное зрелище. Если эти двое в самом деле близнецы, то разве, посмотрев на лицо Сяошаня, я не смогу примерно представить себе, как выглядит человек в маске напротив? Посмотрим, что еще он выдаст. Я продолжал молчать.

Мое длительное молчание вывело его из себя. Он медленно встал и стал разглядывать меня с видом, будто бы он придумывал, как меня проучить. Атмосфера становилась напряженной, и я уклонился от его взгляда, повернувшись к его брату Сяошаню, стоявшему бездвижно, как восковая скульптура. Он все это время хранил молчание в присутствии Дашаня, и вид у него был как у покорного слуги – да какие же они братья! Однако мне было несколько спокойнее, что рядом был Сяошань, в одиночку общаться с этим чудаком в маске мне было бы жутковато: кто знает, человек он или черт?

Время шло, а я продолжал молчать. Человек в маске не вытерпел:

– Ну что ты все молчишь? Ты хочешь, чтобы я перед тобой полностью открылся?

Полностью открылся?

Другими словами, настало время снять маску? Я очень ждал этого, мне не терпелось посмотреть на двух взрослых людей с одинаковой внешностью. Я не сдержался и кивнул.

И человек в маске меня не разочаровал. Правой рукой он схватился за край маски и медленно потянул ее вверх, еще немного – и смешной заяц будет лежать в стороне, открыв тайну. Но он вдруг на этом остановился, как будто выполнял какой-то ритуал. Действительно, каждое его движение было исполнено ритуальной значимости.

– Мое лицо может тебя сильно потрясти. Если ты и сейчас меня не вспомнишь, то очень разочаруешь.

Я усмехнулся, демонстрируя нетерпение.

Он резко сорвал маску, как будто это был слой кожи, и из его горла вырвался стон. В одно мгновение его выпуклое, похожее на панцирь черепахи лицо оказалось освещенным ярким дневным светом. От страха у меня душа ушла в пятки – это было страшно изувеченное лицо! Кожа была похожа на жженую белую слипшуюся резину, повсюду были складки и морщины, но не такие, какие бывают у стариков, – направление их было произвольным, и они изрезали лицо вдоль и поперек, словно у черта. Его маленькие, черные, блестящие, как у мыши, глаза сквозь неправильные разрезы уставились на меня. Его рот скривился в улыбке, его губы, будто сшитые вместе, с силой разорвались, обнаруживая кривую линию рта.

– Лю Дашань? – Меня как током ударило, я ухватился за свои воспоминания, как за спасительную соломинку, и крик непроизвольно вырвался у меня из горла.