Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Когда все закончилось, «Он» остался в своем сне один. Перед «Ним» раскинулась припорошенная снегом бескрайняя равнина, гигантский золотистый диск солнца тихо посматривал на «Него» из-за линии горизонта.

А потом Он проснулся.

Он пребывал в легком недоумении, не понимая, почему во сне стал конем. К тому же Он начал вспоминать, что в предыдущих снах тоже все время несся вскачь. Картинка была размытой как раз потому, что «Он» мчался во всю прыть. «Он» бежал слишком быстро. Он не владел навыком, которым настоящие лошади наделены от природы, – способностью улавливать проносящиеся мимо на большой скорости образы. Поэтому содержание сна терялось в тумане.

Догадка имела еще одно подтверждение. Каждый раз после пробуждения Его дыхание было учащенным, ягодичные мышцы предельно напряжены, а тело покрыто тонким слоем горячего пота.

Теперь Он понял, почему всякий раз после сна у Него саднило уши, обожженные резким ветром.

В темноте Он допил воду и налил еще полстакана. Он израсходовал немало энергии, Ему требовалось восполнить недостаток воды.

Он пил воду и думал, что все это очень смешно. В последнее время Ему приснилось несколько очень странных снов, в которых Он превращался в коня. Конь был вороной масти, с блестящей шерстью и белоснежными копытами. Он вспомнил, что в одной книге лошадь такого окраса называлась «Молнией в ночи».

А если бы Он действительно был лошадью? В том смысле, что будь Он на самом деле лошадью, то какой породы?

Он прикинул и решил, что, если возможен выбор, Он предпочел бы стать илийским скакуном, которого не спутаешь с другими лошадьми, или же овеянным таинственной славой карашарским конем.

Он долго стоял, опершись о галошницу, слегка утомился и сел на диван.

Он размышлял о том, что уже давно утратил свободу. С тех самых пор, как Он осознал мир вокруг, Он больше не ощущал себя свободным. Всем известно, что лошади отличаются свободолюбием. Господин Юнг наверняка согласился бы с такой трактовкой образа.

Проблема заключалась в том, что Он не был лошадью. Лошади дают волю своим чувствам и эмоциям, ведут себя словно дети. Это совсем не соответствовало Его характеру.

Он был замкнут, предпочитал скрывать свои чувства. В отношениях с женщинами, которые оставили след в Его жизни, Он всегда был сдержан и не терял самообладания даже в самых интимных ситуациях. Ни бывшей жене, ни нынешней подруге Он никогда не признавался в любви.

По натуре Он был совсем не прост, иногда мог проявить мелочность, всегда действовал с оглядкой. Если бы Ему поручили запустить воздушного змея, Он сначала несколько раз тщательно проверил бы хвост и нитку и только потом с озабоченным видом взял разбег.

Он никак не решался бросить свою нынешнюю работу. Не мог от нее отказаться, несмотря на усталость и обиды. Это было самым убедительным доказательством Его осмотрительности.

Кто не желает вольной жизни? Кто не стремится жить на просторе? Кто не жаждет предаться на безбрежном приволье разудалому буйству? Однако такое возможно лишь в книгах.

Что же остается людям? Мечты. Мечты всегда служили успокоительной пилюлей, которые примиряли человека с его будущим. Он рассмеялся собственным мыслям.

Итак, Он удостоверился в том, что Он не конь, не способен им стать, не может вести себя, как конь, и Он не столь счастлив в жизни, как лошади.

Она беззвучно рассмеялся в темноте; встал, набрал воды и отправился назад в спальню. Обнаружив Ее стоящей в комнате, Он подскочил от испуга.

Он маячила в дверях спальни, слегка покачиваясь, как космонавт в невесомости, и в замешательстве глядела в Его сторону. Когда Он подошел, Она никак не отреагировала. Ее взгляд был пуст, словно Она медитировала.

Он постоял в темноте, приблизился к Ней, с болью в сердце сжал Ее руку.

Когда он укладывал Ее обратно в постель, то невольно бросил взгляд на будильник. Про себя Он решил, что Ей опять снятся сны.

На следующий день Он не стал увиливать от сверхурочной работы.

Реализация правительством системы ответственности и подотчетности действовала на городские власти и подведомственные предприятия подобно кнуту, который стегал так, что служащие без конца жаловались на свою горькую судьбу. Никто из рабочих не сочувствовал начальству. Чем яростней хлещет кнут, тем лучше. Однако действие кнута имело свои последствия. Стоило чиновникам ощутить на себе его удар, как они в свою очередь норовили подхлестнуть рабочих.

Времени на отдых не было. Обедали и ужинали прямо на стройплощадке. Еду доставляло предприятие быстрого питания. На стройку подвозили приготовленные на пару горячие пирожки с мясом и ароматную жареную рыбу с лапшой.