Наталия Соколовская - В Питере жить - от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной. Личные истории

Запущенный недавно спутник не мог не породить доморощенного ракетостроения. Рулон целлулоидной пленки в качестве горючего и легкий корпус из фольги, может, и не доносили ракету до звезд, но из поля зрения она почти сразу исчезала. И если где-нибудь на чердаке не возникал пожар, значит, полет удался, и оставалось лишь дать волю воображению насчет жизни на иных планетах. Естественно, что в ребячьей среде восходили свои «звезды». Далеко не всегда это были хулиганы. Володя Николаев, кроме того что был сильнее любой шпаны, умел буквально всё. Я мечтал оказаться с ним на необитаемом острове, потому что мог бы тогда, во-первых, единолично наслаждаться его дружбой, а во-вторых, ежедневно убеждаться в силе его гения. Этот мальчик с исчезающе раннего возраста знал устройство любой техники, способы ее создания и ремонта. Без сомнения, он мог консультировать строительство домов, кораблей и воздухоплавательных аппаратов. Талант свой он не «зарыл» и не растерял по сей день, хотя востребованность его в отечестве несуразно мала. Сегодня этот образованный, изобретательный и честный инженер вынужден решать проблемы «Эпохи слаборазвитой НТР» ( митьк. ).

Вокруг играющих детей кругами раскатываются разные велосипедисты, но на одном и том же (моем) велосипеде. Прокатиться самому без очереди проблематично, поскольку право собственности попрано в 1917 году и гораздо важнее право сильного и ловкого. Зато чем виртуознее твоя езда, тем больше дадут покататься. Виртуозность достигает неимоверных высот. Езда на одном колесе, например, самая обыкновенная вещь.

Другая сторона улицы, та, что у музея, имеет вытоптанный газон с десятком крупных деревьев. Вытоптанность газона имеет тот плюс, что можно играть в «ножички». Игра дико увлекательная, с множеством приемов и правил. Хоть убей, непонятно, в чем ее увлекательность, вернее, удовольствие. Скорее всего, какая-то генетическая связь с военным элементом – втыкание холодного оружия. Впрочем, не уверен. Но помню, что складной ножик хотелось иметь (больше, чем карманный фонарь) в первую очередь для игры, а не для резанья и строганья. За отсутствием ножичка годился большой гвоздь.

Детские занятия распространялись и на водные просторы Фонтанки. Ее историческая решетка то и дело облепливалась мелкими фигурками. Иногда ребятня срывалась и опрометью перебегала с места на место. Они рыболовы. Они ловят мелкую рыбку «колючку» и «уклейку» при помощи квадратной сетки с приделанной жестяной полосой. На ее фоне под водой хорошо видно, как в сеть заходит рыбка. Движущаяся к Неве стая отслеживается еще от моста Пестеля. Впереди стаи идет «колючка», а в последних рядах «уклейка».

«Уклейка» сильнее и чаще виляет хвостом, ее и ловят, поскольку она считается съедобной. А про «колючку» ходит зловещая легенда, будто в животе у нее страшный «солитер», и есть ее ни в коем случае нельзя. Поэтому пойманную «колючку» жестоко выбрасывают на мостовую под колеса грузовиков, чтоб «солитера» сгубить. Впрочем, старшие рассказывали, что в блокаду многие спаслись «колючкой». (А кстати, одна из загадок блокады: чего рыбу-то не ловили? Небось, был какой-нибудь дурацкий запрет сытого начальства.)

…Но что за жуткий грохот? Старушки привычно зажимают уши от нарастающего гула. Звук шокирующий, незабываемый. Из-за угла выезжают человек десять школьников на «самокатах».

Самокаты все изготовлены своими руками из неструганых досок, шарикоподшипников (большого и маленького вместо колес) и проволочного крюка. У каждого своя конструкция. Передняя доска украшается патриотической символикой (звезда, серп с молотом). При езде страшно грохочет, из-под подшипников летят искры, когда ездоков несколько, звук – как от танка. Такими группами совершались дальние заезды, например, до «Авроры», а ездить можно было почти по середине улицы, – автомобилизм еще всё только зарождался. Ни в каком «мерседесе» невозможно ощутить столь упоительного, восторженного чувства, как на дощатом грохочущем самокате среди друзей.