Игорь Шагин - Белая полоса

— Кто и куда тебя переведёт?! — спросил Дедковский.

Мы (я и Славик) стали забирать с Сашиной нары каждый свои вещи — сигареты, шоколадки, пакетики «YUPI» и другое — и раскладывать по сумкам и продуктовым коробкам. В кармане одной из Сашиных рубашек была найдена подаренная на мой день рождения зажигалка «Zippo» — бензиновая, железная и безотказная, но не очень практичная вещь в тюрьме. Она лежала на тумбочке возле телевизора. А потом исчезла, и я относил это на счёт шмонщиков. Саша сказал, что ему эта зажигалка очень понравилась. Я ответил, что дарю её ему, но предупредил, что у него её всё равно заберут.

— Не заберут! — сказал Саша и положил зажигалку в карман.

Потом он присел на другой край лавочки, около моей нары, и сказал, что хочет у меня попросить… Не дав ему договорить и, думая, что угадал ход его мыслей, я сказал ему, что не надо. Что он здесь ни при чём. И что я на него не сержусь.

— …чтобы ты мне всё вернул обратно, — закончил Саша.

— Зачем тебе? — спросил я.

— У меня такого никогда не было, — сказал он, — я буду этим владеть и буду давать вам пользоваться.

Через пару дней Дедковский вышел на следственку, а Сашу перевели из камеры.

— Пускай сами с ним ебутся! — сказал Дедковский. — Его должны лечить, а не садить.

В камере мы оставались вдвоём. Я продолжал ходить на следственку на ознакомление. Дедковский последний раз приехал с суда. Сказал, что у него был приговор и ему дали пять лет. И добавил, что в тюрьме оставаться не будет, а завтра пойдёт договариваться, чтобы его отправили на лагерь, на Бучу. Как говорил Дедковский, этот лагерь был недалеко от Киева, строгого режима. И был «черный». Обычно под этим словом имели в виду то, что в лагере были в свободном хождении разного рода запреты (телефон, водка, наркотики), отсутствие режима и другое.

На следующий день Славик вернулся со следственки, сказал, что договорился — его отправят на Бучу. И что его скоро увезут. От себя же, как сказал Славик, он договорился, чтобы мне разрешили в камеру холодильник (только небольшой, размером с тумбочку) и электроплитку. А также, если я хочу, небольшой магнитофон (музыкальный центр) и телевизор с DVD.

Я говорил Славику, что один из моих знакомых купил и отдал Оле телевизор с DVD, чтобы передать его мне. Но его не приняли. Славик сказал, что это будет разрешено официально и занесено, как и кофеварка, в карточку. Это будет стоить недорого. И никто потом это не заберёт.

— Заберут! — возразил я.

— Не заберут, — сказал Славик, — но если заберут, то какая тебе разница, папа? Посидим пару недель до моего отъезда как люди. У Тимошенко Юли холодильник на этаже, а у тебя будет в камере.

Я не спорил и не возражал Дедковскому. Возможно, он так решил себе и вопрос с Бучей. И мне хотелось сделать ему подарок.

Телевизор с DVD у Оли был. Оля купила электроплитку, небольшой магнитофон — музыкальный центр — за 50 долларов и нашла (правда, с очень большим трудом — пришлось объехать весь город) холодильник размером с тумбочку. И отдала это всё тому, кому велел передать Дедковский.

А на следующий день в шесть часов утра это всё было в камере. Холодильник Дедковский разместил вместо мусорного ведра. Он был маленького размера — как мини-бар в гостинице, с облицовкой под дерево. В камере уже был один телевизор, и телевизор с DVD Дедковский разместил на краю стола у нар, а электроплитку — с другого края. А музыкальный центр — «балалайку» — к себе на нару и отправился клацать кнопки на TV с DVD и на магнитофоне, к которым были переданы несколько компакт-дисков с музыкой и фильмами. Я утром, часов в одиннадцать, позвонил Оле и сказал спасибо. Мол, сейчас разбираемся, как всё работает.

Только я закончил говорить по телефону, как за дверью послышались голоса и клацнул замок. Я быстро отправился к кофеварке — положить в неё телефон. А Славик — к двери. Дверь открылась. Рядом с дежурным стоял корпусной. Он сказал нам выйти на коридор и сопроводил нас в боксик.

— На хуя? — спросил Дедковский. — Шмон?

Корпусной сказал, что не знает. Позвонили и сказали закрыть в боксик.

Мы находились в боксике, и я сказал Дедковскому, что всё заберут.

— Не заберут, — сказал Славик.

— Заберут, — сказал я…

— Я тебе говорю: не заберут, папа!

Буквально минут через пять-семь нас завели в камеру. Сумки были выдвинуты, а вещи — не тронуты. Телевизора с DVD, электроплитки, холодильника и магнитофона-«балалайки» в камере не было. На столе стояла вытащенная из-под нары Дедковского пятилитровая пластиковая бутылка коньяка. Кофеварка стояла рядом — её не тронули. Дедковский подозвал дежурного и спросил, кто был на шмоне. Дежурный сказал, что не знает, он сам удивился, что корпусной закрыл его в баландёрскую. Дедковский открыл воронку-бункер кофеварки, но телефона там не было.