Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— Если бы ты этого не знала?

— Я догадывалась. Но я понимаю, ты скажешь, что ничего нельзя сделать. Ты можешь сказать, что женаты по любви, но это не так, потому что ты сам придумал мне имя. Мне очень холодно.

— Но если по любви? — спросил я.

— Правда? — она моментально обрадовалась.

— Правда, — ответил я.

— Значит, ты выбрал меня, потому что…. Ты решил…. Взглядом сверху….

— Никто не запрещает любить, — ответил я.

— И ты правда меня любишь?

— Да.

— Тогда всё меняет, — ответила она, — но в этом случае тебе придется мне все рассказать.

— Я всё расскажу, — ответил я.

— Тогда я жду тебя, — сказала она и положила трубку.

Я теперь не мог сказать, какая из версий ее мне звонила, потому что я теперь ясно понимал, что существует. Конечно, просыпаясь, она спрашивает себя: что, черт возьми, мне снится, и в каком еще Доме Смерти я работаю, и кто это мужчина?

От мыслей меня отвлёк Гарсон. Мы пили коньяк. Были сигары. Табак — вещь, пришедшая из глубины веков. Множественность невозможных вещей часто кого-то зовет, и так рождаются произведения искусства. Можно бесконечно говорить о времени. Порядок придумывают люди. Абсолютный взгляд — это рассматривание жизни и её деталей с орбиты, с другой планеты, когда вы видите весьма мало, практически — ничего. Только движение тел, производство пищи и средств её изготовления, а также средств, чтобы одни отбирали эту пищу у других как можно проще. Мысль скрыта. Так же и с табаком.

Но в целом, и коньяк устроен так же. В недрах прошлого австралопитек отыскал забродившие плоды, которые висели на ветках. Алкоголь способствует развитию умственных способностей.

Была также и версия, что кто-то, пролетая мимо земли, выбросил в форточку пустую бутылку. Если бы мы смогли найти ее, то это была бы важнейшая культовая вещь.

— Я хотел вам что-то показать, — произнес гарсон.

— Показывай.

— Боюсь, вы многого не понимаете. Но также и я не понимал. Но я вам могу сказать точно — любые сомнения рождают путь к истине. Сам по себе путь — это уже хорошо. Нам надо идти. Это по коридорам, не так уж далеко. Надо идти пешком. Вы ведь всегда пользуетесь лифтом? Да и потом, вы никуда не ездят. Если что-то нужно, вам приносят.

— Почему, я поднимался в некоторые офисы, — сказал я.

— Вот! А мы пойдем пешком.

Если разобраться, это идея уже посещала меня. Я думал о множественности миров и странной их замкнутости, зачастую все эти величественные построения физики и материи существовали ни для кого. Я понимаю, что кому-то и этого будет много. Но всё познается в сравнении. Некогда мир не был открыт. Мореплаватели пересекали океан, надеясь найти земли необычные, сказочные, но рано или поздно всё упёрлось шарообразность. Оставалось найти способы, чтобы поднять скорость транспортному средству. Когда это было достигнуто, стало ясно, что всё ограниченно, повторимо и предсказуемо. Но я предполагаю, что так и будет всегда. Простому человеку не приехать в Козлово, не увидеть сияние туманного Субконтура, а также не остаться ночевать в первом Доме, который известен мне, как переход. Сколько их, таких Домов? Но самолёты будет летать по прямой, смазанной силой дуги, ибо планета круглая. Люди продолжат ехать по линейным дорогам. Корабли плыть так, словно бы нет никакой разницы, какой сейчас век.

Всё это ерунда. Потому что я сам чего-то не понимаю.

Мы прошли коридор — я здесь был не раз, ибо здесь множество дверей, за которыми — кабинеты, и почти ни один из них или не используется, или используются иногда. Так, порой сюда заезжают какие-то коммивояжеры. Еще бывает парикмахерша. Пара офисов — какие-то фирмы, видимо, очень странные и неподвластные моему уму. Что-то похлеще, чем Храм смерти. Допустим, служение тяжелым металлам и радиации, культ урана, прослушивание земного ядра или обслуживание неких адских просторов — таких, о которых даже я понятия не имею. В одном из офисов есть знакомые лица. Иногда они снятся, и нельзя определить, кто они, из каких широт и ментальных переулков. Возможно, их действие на мироздание существенно. Да, и всё у них происходит там, внутри. Они редко выбираются наружу. Словом, я знаю, что одного парня зовут Игорем, и он время от времени курит на лестничной клетке, которая — туда дальше, по коридору. Именно к ней мы и направлялись. И вот, он был там.

— Привет, — сказал я.

— Здорово, — он обрадовался.

Так и двинулись дальше, вверх по лестнице. Гарсон даже озвучил мои мысли: