Юлия Рябинина - Только не я

– Прекрати, Тимофей, слышишь? – Снежинка все-таки встает ко мне вплотную снова и второй рукой накрывает наши руки, прислоняется к моим пальцам своими губами.

Они у нее такие мягкие, манящие, так и хочется коснуться их и попробовать на вкус, но гребанный бинт стягивает подбородок, и мне кажется, что я сейчас выгляжу, как ушлепок. И это меня бесит, но отказаться от возможности прикоснуться к Ясе не могу, поэтому терплю себя рядом с ней.

– Как ты тут? – по глазам видно, что она хочет спросить или сказать много чего, но все это сдерживает и просто повторяет тот вопрос, на который не ответил.

– Нормально, – хмыкаю и отпускаю ее руки.

Присаживаюсь на край кровати, потому что чувствую неожиданно дикую усталость, навалившуюся на плечи.

– Когда выпишут?

– Ничего пока не говорят, сказали только то, что слишком долгий реабилитационный период предстоит.

– Ясно, а нас обратно забрали в детдом, – говорит она и подходит к окну. – Знаешь, Верка съехала от меня, они теперь с Димой встречаются.

Вот это новость. Мне, конечно, было плевать и на мартышку, и на ее белобрысого дружка, но я-то знаю, что мартышка Ясе лучшая вроде как подруга была.

– Я в тот день, когда вас с Василисой забрал Лев в кабинет, увидела их совместное видео, в ВК выложенное, – она повернулась ко мне лицом. – Я теперь даже не знаю, что делать, – пожимает плечами, – как быть?

– Подождать, когда меня выпишут, и тогда все решим вместе, – хотел бы притянуть ее к себе, обнять покрепче и не отпускать совсем никуда, но эти гребаные повязки все портили, да и вряд ли ей захотелось бы обнимать меня.

– Конечно, я тебя подожду, – улыбается она, вот только улыбка совсем невеселая, – и навещать тебя буду теперь чаще, раз к тебе можно приходить, – а потом вдруг замолчала, о чем-то задумавшись, глядя мне за спину.

– Эй, ты чего? – вставать с кровати и оглядываться было лень.

– Да нет, все нормально, вспомнила кое-что, не важно, не обращай внимания, – она в один шаг оказывается рядом и, облокачиваясь на гредушку кровати, склоняется ко мне.

– Ты больше не пахнешь собой, – губы растянуты в полуулыбке.

– Че, правда? – удивляюсь я наигранно.

– Ага, от тебя мазью несет за километр, ты такой вонючий, – она склоняет голову и целует меня в щеку.

У меня внутри случился взрыв в этот момент, по телу токовыми импульсами прокатилось наслаждение.

– Эй, ты чего делаешь? У меня так вся кожа отойдет из-за мурашек.

Смотрю на девушку, а у нее выражение лица вмиг меняется, и на нем теперь не улыбка, а страх. Н-да, братан, вот это шуточки у тебя.

– Ясь, я шучу, ты что? Плачешь, что ли?

– Нет, – всхлипывает и отворачивает голову.

– Блин, Снежинка, прекрати увлажнять воздух, а! А то мне и так дышать сложно, тут чересчур влажность повышена.

Я все-таки не сдерживаюсь, отталкиваюсь от кровати и подхожу к Ясе со спины, обнимаю ее, несильно, чуть-чуть, но по моей спине сразу прокатился неприятной холодной волной озноб. Твою мать. Тут же опускаю руки.

– А твой папа не отдал тебе телефон?

– Должен сегодня принести, – отвечаю ей и снова подхожу к кровати, присаживаюсь обратно. – Снежинка, не плачь, пожалуйста. Ну, подожди еще недельку, а потом будешь рыдать, сколько влезет. Я уже задолбался здесь валяться, хочу побыстрее выйти, но нужно соблюдать некоторые правила, а для меня это пипец как сложно.

– Я больше не буду, прости.

– Еще раз попросишь прощения, и мне точно придется нарушить одно из правил, – протягиваю руку и цепляюсь пальцами за ее запястье, подтягиваю к себе. – Тебя никто не обижает? – меняю тему разговора и смотрю на нее пристально, но она взгляд не поднимает.

– Нет, все хорошо, я же теперь дома.

Неуверенность в ее голосе напрягает.

– Слушай, Ясь, может, я попрошу отца, он там потрещит с кем надо, и тебя обратно в интернат переведут? Там хоть пацаны есть, я буду спокоен за тебя, а?

– Нет уж, спасибо, – она пытается вырвать руку, – я как-нибудь обойдусь без твоих пацанов.

– Не понял?

– Тимофей, ты давай прекращай, я не маленькая ведь, – снова дергает руку, но несильно, поэтому продолжаю уверенно держать. – Это мне нужно переживать о тебе и вон о Мариях, которые наведываются в твою палату.

Господи, ее щеки краснеют, и она украдкой кидает на меня взгляд.

– Ты это сейчас серьезно?

Даже не думал, что ревность Яси будет выглядеть так… черт, так мило. Еле сдерживаю смех, рвущийся наружу.

– Ты что, смеешься, что ли? – она перестала дергаться и теперь смотрит на меня внимательно.