Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

И тут, прервав мои мысли, начальник, обращаясь ко мне, коротко сказал:

– Бери в помощники МПСа, оформляйте проездные документы и выезжайте вдвоём в Сванетию. Проведёте в темпе всю работу с потерпевшими грузинами и быстро домой!

Если бы он нам предложил поездку в Австралию, мы бы удивились меньше, а тут какая-то незнакомая нам Сванетия, Грузия, горы, перевалы и всё такое прочее. Но в то же время это влекло, и с радостью мы стали собираться в дальнюю дорогу.

Вечером этого же дня мы уже летели самолётом в Тбилиси. Ранним утром в аэропорту грузинской столицы нас встретил сотрудник МВД – майор, пожилой грузин с большим животом. Коллега должен был нас сопровождать в горную Сванетию на видавшем виды уазике. Несмотря на то, что уже наступал март, в горах валил снег. Но это не мешало нам рассматривать величественные горы, покрытые снегом, хребты и склоны, глубокие ущелья, огромные валуны, лежавшие у дороги. А сама дорога змейкой вилась всё выше и выше вдоль реки Ингури. Было видно, как стальные воды этой реки неслись с большой скоростью, оставляя за собой буруны на округлых больших камнях, находившихся в воде. После долгого перелёта эта обледеневшая грунтовая дорога казалась нам испытанием, которое всевышний ниспослал на нас. Я и МПС тревожно притихли после того, как майор сообщил нам, что в этих местах частенько бывают небольшие лавины и камнепады. Но, несмотря на это и усталость, мы с любопытством смотрели из окон автомашины на незнакомый и необычный для нас пейзаж.

Наконец, показалось и поселение, в котором жили потерпевшие сваны Гоча и Важа. Маленькие домики, занесённые снегом, были раскиданы на склоне горы и выглядели совсем игрушечными. Возле некоторых домов стояли высокие каменные сторожевые башни с бойницами. Всё это было похоже на чудесную картинку из сказки. Мы подъехали к одному из домов, который стоял вплотную к возвышавшейся над ним высоченной каменной сторожевой башне, и вышли из автомашины. Лёгкие наполнились чистейшим холодным горным воздухом.

Был уже поздний вечер, вокруг стояла звенящая тишина, прерываемая далёким лаем одинокой собаки. В этой тишине, казалось, можно услышать шуршание падающих снежинок. Над нами был купол чёрного бездонного неба с большими и яркими, подмигивающими нам звёздами. Смуглый, загоревший от горного солнца Гоча, одетый в заметно поношенную грузинскую чоху (черкеску), в сванской шапке из тёмного войлока с тесьмой, нас встретил с радостью, как старых знакомых. Его жена Кекела, такая же загорелая, с обветренным лицом, в тёмно-зелёном платке, национальном грузинском платье и в каламанях (кожаные женские лапти), надетых на цветастые толстые шерстяные носки, быстро накрыла стол, который ломился от продуктов: сыров, зелени, кубдари (лепёшка, внутри которой мелкорубленное мясо), хачапури (лепёшка с сыром), кусков баранины со специями и прочей снеди. Гоча, взяв в руки большой кусок сыра-сулугуни, поднял его высоко над головой и с гордостью произнёс:

– У нас в Грузии делают больше двухсот сортов сыров; говорят, что если у тебя нет сыра, – значит, ты умер.

Тут же стоял довольно большой глиняный кувшин. Он особенно понравился МПСу, который, словно голодный волк, с вожделением поглядывал на кувшин. Предчувствие его не обмануло – в кувшине было ароматное имеретинское вино с чуть желтоватым отливом.

Обстановка в каменном доме Гочи и Кекелы была суровая, древняя и надёжная. Суровость обстановки подчёркивал царивший полумрак. Столы и резные кресла были сделаны, скорее всего, много веков назад из тёмно-коричневого дерева. Вся деревянная мебель имела вырезанные сакральные символы сванов: «борджхала» (символ солнца). Кресла были тяжеленные, и чтобы сдвинуть их, требовалось приложить значительные усилия. Но больше всего нас поразило кресло хозяина дома – самый настоящий деревянный трон. Гоча с гордостью рассказал, что на нём сидели ещё его прадеды. Над столом на цепях висела, прикреплённая к высокому потолку, металлическая кованая круглая люстра, которая была такая же древняя, как и сам дом со всей обстановкой. Несмотря на суровость интерьера, в доме было довольно уютно, горел огонь в открытом очаге, от него шло тепло, которое обволакивало и расслабляло нас.

Застолье продолжалось до рассвета, Гоча несколько раз уходил в чулан, чтобы наполнить вином опустевший кувшин. С удивлением мы узнали, что в переводе на русский язык имя Гоча обозначает «старец», а Кекела – «красивая». Имя друга Гочи – Важи – переводится на русский язык как «мужественный». А сваны, в свою очередь, были очень удивлены именем моего напарника. Они не встречались в своей жизни с людьми, имена которым давались в честь каких-то учреждений и организаций. Гоча, уже изрядно опьяневший, обняв МПСа, заявил: