Александр Крупцов - Мой друг МПС и все, все, все… (Из записок старого опера)

Ближе к полудню этого же дня группа, осуществляющая наблюдение за домом с улицы, по рации передала оперативным сотрудникам, находившимся в доме братьев Востровых, что к дому подходят четверо, трое из которых по приметам похожи на Абрека, Кукана и Сеню Расписного. Четвёртым был Востров Пётр. Напряжение у сотрудников достигло высшей точки. Все понимали, что это опасные преступники, которым терять нечего. Было принято решение задерживать всех четверых в доме. Как только они переступили порог дома, их тут же повалили на пол и быстро надели наручники. Лежавший вниз лицом на полу Абрек не переставая сыпал проклятиями в адрес оперативников, скрипел зубами, извивался, как змея, и бился лбом о пол в порыве ярости и бессилия. Остальные задержанные лежали молча.

Тут же, не теряя времени, был открыт находившийся рядом с домом заброшенный гараж. Там стояла автомашина «Москвич-412», салон которой был весь в засохшей крови. Кровь была и в багажнике, но уже явно свежая. В углу лежала куча пуховых шалей, женская одежда и обувь.

Уже несколько позже Кукан и Сеня Расписной признались, что они выследили двух женщин, приехавших из Татарии. Они торговали пуховыми шалями и располагали большими деньгами. У дома, где они снимали квартиру, троица и захватила этих женщин, затем убили и вывезли на свалку, предварительно раздев их. У женщин было всего чуть больше двухсот рублей и шали, которые они не успели продать на рынке.

Абрек от дачи показаний отказался и всё время расследования молчал, изредка только бормоча проклятия в адрес следователя и оперативников.

Через время состоялся суд, который приговорил Абрека, Кукана и Сеню Расписного за совершённый побег из мест лишения свободы, убийство водителя-таксиста, убийство двух женщин и несколько краж к высшей мере наказания – расстрелу.

В те далёкие времена приговор подобного рода приводился в исполнение.

Примерно через месяц после суда мне позвонил начальник оперативного отдела следственного изолятора (СИЗО), который сообщил, что со мной хочет поговорить Петровских Сеня по кличке Сеня Расписной, располагающий какой-то ценной информацией. Незамедлительно я приехал в СИЗО, где в следственной комнате встретился с Сеней Расписным. Он был очень худой, тюремная одежда на нём висела мешком. Взгляд его потухших воспалённых глаз был беспокойным, руки дрожали. Он молча сел на краешек тюремной табуретки и сложил руки на коленях. После неловкой вынужденной паузы он начал говорить:

– Начальник, после вынесения приговора моя и без того нелепая и никчёмная жизнь изменилась. Вот уже месяц я не сплю. Как только ложусь на шконку [60] Спальное место (зачастую – кровать с матрасом) (жаргонное выражение). , слышу, как к территории СИЗО подъезжает автомашина спецконвоя для перевозки смертников. Явственно слышу шаги расстрельного спецконвоя и приближающийся к моей камере топот их сапог, бряцание ключей. Потом всё это смолкает, а через час-полтора вновь начинаются эти звуки. И так каждую ночь. Сил нет выносить это. Каждую ночь я готовлюсь к аутодафе [61] Приведение приговора в действие. , представляю, как меня расстреливают.

Руки у Сени Расписного задрожали сильнее, нервный тик перекосил его побледневшее лицо. Было видно, что он на грани психического расстройства. Наклонив голову вниз к полу, он замолчал на мгновение, а потом, наклонившись вперёд, тихо сказал:

– Ко мне каждую ночь приходит Гундявый. Он тихо заходит в камеру и, не говоря ничего, смотрит пристально на меня. Этот взгляд просто сжигает меня изнутри. Через несколько минут он так же молча уходит из камеры, а я начинаю понимать, что это просто видение. Но страх меня парализует, и я не могу даже пошевелиться. Мне кажется, что я уже гоню гусей [62] Становиться дураком (жаргонное выражение). .

Я, не показывая своего удивления, спросил Сеню Расписного:

– А кто такой Гундявый?

После этого тело Сени затряслось мелкой дрожью. Переходя на шёпот, наклонившись всем корпусом ко мне, он поведал зловещие подробности побега из ИТК, как был убит и съеден их товарищ по кличке Гундявый, про убийство на Урале пожилого таксиста, про совершённые кражи и другие преступления, которые совершили он, Абрек и Кукан до их появления в нашем городе.

На моё предложение написать явку с повинной и изложить все эти страшные события на бумаге он ответил согласием. Таким образом стали известны те чудовищные факты преступлений, совершённых этой троицей нелюдей, о которых изложено в начале этой главы. Расследование их продолжалось довольно долго. Абрек, после установления новых фактов преступлений, скончался от туберкулёза, и перед судом впоследствии предстали только Сеня Расписной и Кукан.