Сергей Михайлов - Фиолетовые ёжики [litres самиздат]

Фиолетовый.

А информация продолжала сыпаться со всех сторон. Через мессенджеры всех мастей, на мобильный телефон, на электронную почту. По ТВ. С улицы, из рупоров полицейских машин. Новостные сводки, предложение услуг лечебных учреждений, реклама фармацевтической продукции, сухая статистика, официальная информация мэрии Москвы. И фейки, фейки, фейки.

«Столичный градоначальник объявил о введении «масочного режима» на территории столицы».

«Сергей Собянин назвал реальное число заражённых новой коронавирусной инфекцией среди москвичей».

«…мировой заговор и тотальный контроль …новое американское бактериологическое оружие …биологическая диверсия …инопланетное вторжение».

«Генпрокуратура признала слухи об искусственном происхождении вируса и чипировании людей под видом вакцинации фейком».

И тут же:

«Забор материала для проведения анализа методом ПЦР (полимеразной цепной реакции). Недорого».

«Качественное определение РНК бета-коронавируса SARS-C o V-2 (возбудителя COVID-19) в соскобе клеток ротоглотки методом ПЦР в режиме реального времени».

«Жители столицы могут бесплатно сдать тест на короновирус»…

Она читала, слушала, смотрела. Но уже без былого интереса. Все эти потоки новостей, фейковые вихри, домыслы доморощенных авторитетов, рядящихся в личину независимых аналитиков, «разоблачения» циничных выскочек, строящих себе политическую карьеру на общечеловеческой беде – вся эта информационная накипь и словесная шелуха больше не задевали её, проходили мимо, стороной.

А однажды наступил день, когда она перестала открывать окна. Тщательно закрыла все входы и выходы из квартиры. Заклеила липкой лентой оконные щели и входную дверь, наглухо задраила вентиляционные решётки на кухне, в туалете и в ванной комнате.

А по ночам, гоня от себя сон, слушала, как скребутся снаружи фиолетовые ёжики.

Ладонью, обтянутой латексной перчаткой, зажимала рот, с трудом сдерживая рвущийся из недр её измученного тела нескончаемый крик ужаса.

Она никогда не жила прошлым. И вовсе не потому, что прошлое причиняло ей боль. Ей просто не о чем было вспоминать.

Жизнь пролетела, как один миг. Не за что было зацепиться памяти.

Она много работала, этим и жила. Закончив престижный ВУЗ, уже с молодых лет занимала руководящие должности, удачно продвигалась по карьерной лестнице, была требовательна к себе и сотрудникам, была на хорошем счету у начальства. На зарплату не жаловалась.

Вне работы много читала, любила живопись, хорошую музыку. Не чужда была современных модных веяний, как в искусстве, так и в жизни. Виртуозно владела компьютером и широким набором электронных гаждетов. Считала себя интеллектуалом.

Словом, была самодостаточна и эзотерична. Внутренний мир и работа были для неё на первом месте. А также на втором, третьем…

А дом…

Дочь росла как-то сама по себе. Она любила её, бесспорно. Вкладывала в неё всё, что требовалось. Не скупилась – благо, средства позволяли. Потакала девичьим слабостям, если те не выходили за рамки. Оплатила учёбу в хорошем институте, от первого до последнего курса. Сняла ей небольшую, но уютную квартирку; в однушке, едва дочь подросла, им стало тесновато. По окончании института купила ей авто.

Дочь была искренне благодарна ей, хотя по-настоящему никогда не была близка с матерью.

А когда вышла замуж, с какой-то особой радостной поспешностью окунулась в собственную семейную жизнь.

Она осталась одна в своей однушке. Но одиночество не было ей в тягость.

Только от одного у неё порой сжималось сердце: слишком редко ей доводилось видеться с внуками-близняшками.

Дважды после обработки квартиры хлоркой она теряла сознание. Приступы удушья становились всё чаще. Она задыхалась в своей маске, но снимать её решительно отказывалась. Лишь меняла её каждые шесть часов, благо, запаслась ими лет на десять вперёд.

Врачи, пророчествовавшие когда-то наследственность лёгочных заболеваний в их роду, оказались правы. По крайней мере, в отношении неё. Она с детства страдала бронхитами, от любого, самого лёгкого ветерка запросто могла свалиться с высокой температурой. Позже, когда количество гормонов в её организме неминуемо перешло в новое качество, а из нескладной девчушки-подростка она превратилась в молодую женщину, бронхиты как-то сами собой сошли на «нет».