Пип Уильямс - Потерянные слова

Я с волнением вспоминала утреннюю драму и, вопреки здравому смыслу, не могла избавиться от чувства удовлетворения. Я стала причиной чего-то по-настоящему важного.

В глазах у Лиззи мелькнула тревога.

— Так в чем же дело? Что это за слово?

— Bondmaid , — медленно и вдумчиво произнесла я, чувствуя, как слово проходит через горло и рот. — Это слово bondmaid .

Лиззи повторила за мной:

— Bondmaid . Что это значит?

Я посмотрела на клочок бумаги. Это был заглавный листочек, и я узнала почерк папы. На нем был виден даже след от булавки, которая когда-то соединяла его с другими листочками или даже гранками. Если бы я тогда знала, что это слово уронил папа, забрала бы я его себе?

— Ну и что оно значит?

Оно имело три определения.

— Рабыня, — сказала я. — Или невольница, или та женщина, которая должна прислуживать до самой смерти.

Лиззи задумалась.

— Так это же я! — воскликнула она. — Я собираюсь прислуживать Мюрреям всю свою жизнь.

— Нет, Лиззи, к тебе оно не относится.

— Все хорошо, — сказала она. — Не расстраивайся, Эссимей. Я рада, что я есть в Словаре. Или была бы там, если бы не ты.

Лиззи улыбнулась.

— Интересно, есть там еще что-нибудь обо мне?

Я подумала о словах в сундуке. Некоторые из них я не видела и не слышала, пока не прочитала их на листочке. Большинство слов были самыми обычными, но что-то в почерке или в бумаге привлекло меня. Попадались и нелепые слова с неправильно подобранными цитатами, которые никогда бы не внесли в Словарь. Были и «одноразовые» слова, которые встречались всего в одной цитате и нигде больше. Их бы даже рассматривать не стали. Я любила их все.

Слово bondmaid было уже устаревшим, и его значение мне не нравилось. Лиззи была права: оно относилось к ней так же, как и к римской рабыне.

Я вспомнила гнев доктора Мюррея и почувствовала, как в ответ на него во мне просыпается возмущение. Этого слова не должно быть. Оно не имеет право на существование. И хотя сейчас его значение легко понять, пусть со временем оно будет неясным и непостижимым. Ему нужно стать реликвией. Рассказывать историю этого слова совсем не хотелось.

— Я рада, что оно не попало в Словарь, Лиззи, — сказала я. — Это ужасное слово.

— Может, и ужасное, но правдивое. Есть оно в Словаре или нет, но рабыни будут существовать всегда.

Лиззи подошла к шкафу, чтобы взять чистый передник.

— Миссис Би поручила мне накрыть стол к ужину, Эссимей. Мне пора. Ты можешь остаться, если хочешь.

— Останусь, если не возражаешь. Мне нужно написать письмо Дитте. Хочу его отправить завтра с утренней почтой.

— Давно пора.

16 августа 1901

Моя дорогая Эсме!

Как давно я ждала от тебя письма! Я считала, что заслужила наказание, однако приговор оказался слишком жестоким, и я рада, что его срок уже закончился.

Свое заключение я отбывала не в одиночной камере, поэтому главные новости все-таки доходили до меня. Ты превратилась в «молодую ивушку», как изволил выразиться Джеймс, описывающий праздничный пикник в честь выхода тома H — K. Твой отец жалуется, что ты стала выше него, и с грустью замечает твое растущее сходство с Лили.

Я знаю, что ты много читаешь и учишься вести домашнее хозяйство, что так важно для юной леди. Я с благодарностью получаю все эти подробности, но в последние годы больше всего я ждала твоих писем. Мне хотелось знать, о чем ты думаешь и о чем мечтаешь, чем живешь и чем увлекаешься.

Поэтому твое письмо стало для меня целебным бальзамом. Я читаю и перечитываю его, каждый раз отмечая все больше доказательств остроты твоего ума. Недавний казус с пропущенным словом, безусловно, взволновал тебя. Конечно, слово bondmaid не было намеренно вычеркнуто из Словаря, но оно присоединится к ряду прекрасных слов, которые должны были опубликоваться в томе на букву I, но туда не вошли (не напоминай доктору Мюррею об «Африке»: для него это больная тема).

Мне совершенно ясно то, что за годы, проведенные под сортировочным столом, ты усвоила больше, чем многие дети, которые просидели перед школьной доской шесть лет. Мы все ошибались, полагая, что в Скриптории невозможно расти и обучаться. Наше мышление было ограничено условностями — самым тонким, но деспотичным диктатором. Пожалуйста, прости нам нашу недальновидность.

Теперь что касается главного твоего вопроса.

К сожалению, в Словарь не могут войти слова без письменного источника. Каждое слово должно быть уже где-то записано. Ты верно подметила, что в основном цитаты приходят из книг, написанных мужчинами, но это не всегда так. От женщин приходит тоже много цитат, но, конечно, в меньшей степени. Ты удивишься, если узнаешь, сколько слов появляется из технических руководств и справочников. Я знаю как минимум одно слово, которое впервые было обнаружено на этикетке бутылки с лекарством.