Пип Уильямс - Потерянные слова

В ответ она прислала открытку.

Посмотрим, может быть, и приеду. ЖСПС на шествие не пригласили (ученые дамы Оксфорда не одобряют методы миссис Панкхёрст). Я очень рада, что ты присоединилась к сестринству и что в нашем крике прозвучит и твой голос. Уже давно пора!

Женщины выступали на трибуне, установленной рядом с памятником. Мне было трудно рассмотреть ее с того места, где я стояла, а слышать их речи мешали подстрекательства толпы. Листовки призывали нас НЕ ОБРАЩАТЬ ВНИМАНИЯ на недоброжелателей, и большинство сторонников суфражисток так и делали, но провокаторов было слишком много, и они кричали со всех сторон. Из граммофона, установленного в открытом окне колледжа Сент-Джонса, звучала музыка. Рядом с трибуной поднялось облако табачного дыма, потому что мужчины сговорились дружно закурить свои трубки. Противники шествия из другой группы распевали песни во весь голос, заглушая все вокруг. Даже на краю толпы я чувствовала себя уязвимой.

Народ вокруг памятника Святым мученикам взволновался. Я поднялась на носочки, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела, как что-то рассекает море людей. Волнение толпы приближалось ко мне, но я смогла понять, в чем дело, только когда двое мужчин возникли передо мной. Сцепившись друг с другом, они обменивались ударами. Мужчина в рубашке с воротником и в галстуке был крупнее, но его руки беспорядочно метались в разные стороны, а кулаки не попадали в цель. Его соперник бил точнее. Несмотря на холод, он был без куртки, а рукава закатал до локтей. Я отступила назад, но улица Магдалины была переполнена, и меня прижали к ограде кладбища.

Я видела, как полицейские на лошадях пробивались сквозь толпу. Они распугивали людей, и те разбегались в разные стороны: часть толпы отнесло на Броад-стрит, другие устремились на улицу Сент-Джайлс. Я сделала шаг, и меня сбили с ног. Перед глазами промелькнули женские туфли, мужские ботинки, забрызганный грязью подол чей-то юбки. Две незнакомые женщины рывком подняли меня и посоветовали идти домой, но я не могла сдвинуться с места.

— Сука!

Чье-то красное грубое лицо с кривым носом, сломанным много лет назад, дышало на меня. Я закрылась обеими руками в ожидании удара.

— Эй, а ну прекрати!

Голос женщины. Громкий. Рассерженный… Потом нежный.

— Подлые трусы, — сказала она.

Ее слова и интонация голоса показались мне знакомыми. Я убрала руки и открыла глаза. Это была Тильда. Она оттащила меня в сторону и вытерла плевок с моей щеки.

— Боятся, что их жены перестанут плясать под их дудку.

Тильда выбросила носовой платок на землю и сделала шаг назад.

— Эсме, ты красива, как никогда, — ей стало смешно от моего внешнего вида.

Рядом вспыхнула новая потасовка. На миг я обрадовалась возможности отвлечься, но потом увидела, кто в ней участвует.

— Гарет!

Он обернулся, и его противник воспользовался возможностью: грубый кулак разбил Гарету губу. Я узнала сломанный нос. Гарет устоял на ногах, но не смог ответить на удар, потому что мужчина сразу сбежал.

— У тебя кровь на губах, — сказала я, когда Гарет приблизился.

Он дотронулся до нее и поморщился, потом улыбнулся, увидев мое беспокойство, и снова поморщился.

— Заживет, — сказал он. — Чем вы так взбесили того парня? Он хотел разорвать вас на куски.

— Ублюдок! — выругалась Тильда, и Гарет повернулся к ней. — Ой, нет, я не про тебя. Ты — наш рыцарь в сияющих доспехах.

Она сделала театральный реверанс с насмешливой ухмылкой. Гарет смутился.

— Тильда, — я взяла ее за руку, — это Гарет. Он работает в Издательстве. Гарет мой друг.

— Друг? — Тильда вскинула брови.

Я сделала вид, что не поняла ее намек, но в глаза Гарета посмотреть не решилась.

— Гарет, это Тильда. Мы познакомились несколько лет назад, когда ее театральная труппа гастролировала в Оксфорде.

— Рад знакомству, Тильда, — сказал Гарет. — Вы здесь на гастролях или ради этого? — Он обвел взглядом толпу перед памятником.

— Эсме пригласила меня, а миссис Панкхёрст согласилась, что это хороший способ привлечь внимание общественности, поэтому я здесь.

Послышались громкие крики, завыла сирена. Женщин гнали по Броад-стрит.

— Думаю, нам пора уходить, — сказала я.

Тильда обняла меня.

— Иди. Ты в хороших руках, — сказала она. — Но приходи вечером в пятницу в «Старый Том». Нам так много нужно наверстать! — Потом она повернулась к Гарету: — Ты тоже приходи. Обещай, что придешь.

Гарет смотрел на меня, а Тильда ждала мой ответ. Как будто не было тех лет, которые прошли с нашей последней встречи. Жажда приключений и страх боролись внутри меня, и мне не хотелось, чтобы страх победил.