Рои Хен - Души [litres]

Джимуль. Мне и так кажется, что мы ничего не знаем.

Гавриэль. Умоляю тебя. Два дурака. Ну пожалуйста.

Я соглашаюсь.

Джимуль. Я согласна.

Он меня благодарит.

Гавриэль. Спасибо.

Пытаюсь быть глупой.

Джимуль. Ну вот, я дура. Не говорю ни на одном языке. Только блею, я та козочка, с которой забавлялся тогда козел, в Пурим, помнишь? Или ты предпочитаешь меня в роли козла?

Гавриэль. Я же просил без воспоминаний!

Джимуль. Прости, прости, прости…

Я делаю ему, как мужчина делает женщине. Затем я принимаю его в рот, но не даю ему до конца распасться на части, ибо после этого он причисляется к мертвым и ему потребно время, чтобы восстать к жизни, и пока я наслаждаюсь тем временем, что он лежит подле меня хладным трупом, я опасаюсь того мгновенья, когда он восстанет к жизни другим человеком – человеком, который любит меня меньше, человеком, который поспешит к своей жене.

Я понуждаю его придавить меня всей тяжестью тела и начать тяжело дышать. Спустя какое-то время я уже перестаю сдерживаться. Принимаю его в себе с очередным визитом. Я вечно стремлюсь переполниться, потоки текли в меня и не могли наполнить, пока я не встретила Гавриэля. Внезапно он выходит из меня, рука его поднимается от срама, она красная.

Гавриэль. Что это, Джимуль?.. У тебя идет кровь.

Джимуль. Кровь? Ах, ну да, это кровь.

Гавриэль. Я тебя ранил? Тебе больно?

Джимуль. Нет.

Гавриэль. Боже упаси, я навредил ребенку!

Джимуль. Ты не навредил ребенку.

Гавриэль. Почему ты думаешь, что…

Джимуль. Потому что я знаю эту кровь, узнаю этот запах, я… просто продолжай.

Гавриэль. Не понимаю, ты хочешь сказать, что эта кровь…

Джимуль. Продолжай.

Гавриэль. Что?.. Ты меня обманула? Ты знала…

Джимуль. Если и обманула, то себя, а не тебя.

Гавриэль. Это значит, что ты не…

Джимуль. Именно, можешь радоваться.

Гавриэль. Чему мне радоваться?

Джимуль. Ты мне ничего не должен.

Гавриэль. Не говори мне этого…

Джимуль. Иди ко мне, Гавриэль.

Гавриэль. Почему ты с самого начала подумала… Это была просто задержка, в этом все дело? И вдруг это пришло? Ты уверена, что это кровь?..

Джимуль. Ты вроде хотел, чтобы мы побыли дураками, не так ли? Так давай будем дураками, просто заткнемся и продолжим.

Гавриэль. Только не плачь, любимая моя.

Джимуль. Да иди же ты уже ко мне, йина́н абу́к ! [101]

Гавриэль. Я уверен, что Господь благословит тебя многими…

Джимуль. Молчи и продолжай, да, вот так, так, дурак ты этакий, ты дурак, и я дура, какая же я дура…

Мы оба умолкаем, повторяющиеся движения туда-обратно, тяжелое дыхание и головокружение от струящейся по жилам крови вкупе с влиянием алкоголя даруют нашим телам полную власть над нашими душами. Гавриэль чувствует себя свободным, я это вижу, он счастлив, что больше не связан никаким ребенком. Он издает звуки – не то плач Гитл, не то смех Гейле. Есть такие певцы, которые способны брать высокий и низкий тон одновременно. И, будто согласовав все до минуты, снаружи, словно в протяжной молитве, заходится ревом ишак. Глаза Гавриэля пустеют, теряя остатки осмысленности, когда он впрыскивает в меня всех детей, которым никогда не стать моими, и лицо его обретает новое выражение, которое можно описать одним-единственным словом – дурак.

Моя душа-близнец лежит подле меня, прикрыв глаза.

Джимуль. Гавриэль…

Гавриэль. А…

Джимуль. Ты же не бросишь меня навсегда, правда?

Гавриэль. Конечно, капара алик …

Джимуль. Когда ты вернешься?

Гавриэль. Как только смогу.

Джимуль. Когда?

Гавриэль. Чего ты от меня хочешь?

Джимуль. Чтобы ты на минутку проснулся и сказал, что вернешься.

Гавриэль. Ну вот я говорю: любимая моя, красавица моя.

Джимуль. Когда ты уезжаешь?

Гавриэль. Еще не знаю.

Джимуль. Через несколько недель или через несколько дней?

Гавриэль. Мне сообщат.

Джимуль. А пока ты не уехал, обещаешь навещать меня каждый день?

Гавриэль. Гм-м.

Джимуль. Я жить без тебя не могу.

Гавриэль. Гм-м.

Джимуль. Приходи проведать меня перед утренней молитвой или после вечерней.

Гавриэль. Да.

Джимуль. Что – да?

Гавриэль. Все, что ты сказала, – да.

Джимуль. Негодяй. Эй, Гавриэль… Гавриэль… Гавриэль… За тобой пришли, хотят отрубить тебе голову! Гавриэль, твоя жена здесь… Спи, капара алек [102], спи.

Всякой женщине, если она не девственница, доводилось видеть, как по завершении любовного действа мужчина, содрогнувшись будто в агонии, проваливается в сон. Я поднимаю с пола его очки, складываю тонкие дужки и кладу на стол. Как-то раз Гавриэль заявил, что если он засыпает в очках, то видит сны лучше. Глупости, ведь даже слепой отлично видит сны. Но нет большего слепца, чем Гавриэль.