Рои Хен - Души [litres]

– У кого, Гедалья?! У гоя, которого мы убили сто лет назад?

Он начал говорить, а в голове у него уже вовсю созревал план.

– Именно так. Придем на могилу Павла-гоя и попросим прощения у могилы. А потом пойдем на наши могилы. – Гейле поежилась, однако Гедалья продолжал, в восторге от собственной мудрости: – Если же кладбище поглотили земля и дикие травы, попросим прощения у земли и травы. У деревьев и камней. Камни всегда остаются камнями. Те камни, которыми мы бросались и из-за которых оказались выброшены назад в этот мир. – На миг он пожалел, что раввин, который счел его непригодным к учению, не слышит сейчас его рассуждений. Но пусть лучше будет так: только он и Гейле. Только они вдвоем.

Когда же девушка попыталась высказать опасения, припоминая рассказы – от которых волосы становились дыбом – о злоключениях евреев, странствовавших по дорогам, Гедалья возгласил:

– Пресвятой, да будет благословен, с нами, не забывай…

– А что мы скажем регистратору пассажиров на корабле? Что мы брат и сестра? Муж и жена? – Она то ли была озабочена, то ли подтрунивала над ним.

– Я могу быть твоим мужем-ашкеназом. Их бин а хосн ун зи из мейн кале! [66]

– Звучит ужасно…

– Фар вос [67]ужасно? – улыбнулся он в ответ на ее улыбку.

– Не пойму, ты разыгрываешь меня, что ли?

– Тому, кто усомнится в нас, я пожелаю, чтобы дайн нешомэ зол арайнгейн ин а кац, ун а хунт зол им а бис тон ! [68]

– Ду бист а шойтэ , Гедалья, а гройсер шойтэ! [69] Ты дурак, Гедалья, большой дурак ( идиш ).

– Ну, так что ты скажешь – поехали? Вон подходит рыбачий баркас, давай у них спросим…

И Гедалья принялся махать руками двум рыбакам в баркасе. Легкая рябь поблескивала в солнечном свете. Он жадно вдохнул соленый воздух. Новое ощущение свободы наполнило его большое тело.

– Простите меня, господа, – проговорил он, когда маленький потрепанный баркас приблизился к берегу, – вы когда-нибудь слышали о месте под названием Хорбица?

– Почему ты спрашиваешь? – ответил рыбак со сломанным передним зубом.

– Слышали или нет? – И Гедалья повторил по слогам: – Хор-би-ца.

– Слышали, конечно, слышали.

– Правда? – возликовал он.

– Они врут, – прошептала Гейле.

– Охотно вам о ней расскажем, только купите у нас что-нибудь, – ответил другой рыбак, рослый мужчина с выбивавшейся из-под ворота порослью волос. – Разве можно, чтобы одна сторона оказывалась в выигрыше, а другая ничего не получала? У нас есть устрицы, креветки, отличные жирные каракатицы, все есть.

– Мы ничего этого не едим, – ответил Гедалья.

– Отчего же? Невкусно вам? – с раздражением спросил рыбак со сломанным зубом.

Гедалья и Гейле повернулись, чтобы уйти, однако рыбак со сломанным зубом прыгнул на берег, в руке у него блеснул кинжал.

– Куда это вы?

Смерть от удара ножом была в Венеции самым обычным делом. Гейле прижалась к Гедалье – второе прикосновение, отозвавшееся во всем его теле.

– Что вы к нам пристали? – взъярилась Гейле.

– Послушай, деваха, мы работаем в поте лица. – Рыбак поковырял кинжалом между зубами. – Наши сети полны всего. Свежие устрицы, которые даже сам дож счастлив будет сожрать. Но ни один еврей-проходимец ни разу не купил их у нас. Никогда!

– Нам это запрещено.

– Запрещено?! Кто же вам запретил? Ваш Бог? Тот, которому вы молитесь, даже не снимая шапок из уважения к нему? И что он вам сделает, если съедите устрицу? Ничего! Кинь-ка мне одну, Микеле!

Второй рыбак бросил ему сероватую блестящую устрицу, первый с легкостью поймал ее одной рукой. Раковина походила на зубчатый камень.

– Вы должны попробовать. Подарок. Без денег.

– В жизни не стану это есть, – отрезал Гедалья.

Не собирается он громоздить грех на грех. Вот еще, чтобы перевоплотиться снова и опять вернуться в этот мир только из-за того, что ел трефное?

– Эй, ты, жидок, я же не прошу тебя отведать свинины. Только одна маленькая устрица. А если не хочешь, пусть твоя жена съест. Вон она уже исходит слюной изо всей своей огромной пасти.

Гедалья ринулся на рыбака, повалил его на землю. Одно дело, когда грубят ему, но совсем другое – эти плотоядные взгляды, что бросает на Гейле рыбак, да еще и облизывается. Борьба была недолгой. Гедалья успел нанести один удар, получил два – и вот уже стоял на коленях над противником. Неожиданный пинок в ребра поверг его наземь: на подмогу товарищу поспешил второй рыбак. Гейле завизжала. С прижатым к горлу кинжалом героем быть трудно. Гедалья пытался вдохнуть воздух, однако на груди у него сидел один из рыбаков, от него несло потом и вонью морских гадов.