Дмитрий Глуховский - Текст

Совсем уже одурев от ящика, на взводе и в раздрае от последнего шоу, Илья врубил телефон прямо на кухне и сам Магомеду написал, совсем уже борзо: «Не бойся, у нас без кидалова».

На это ответ пришел немедленно:

«Да я и не боюсь!» – четыре смеющихся до слез желтых кругляша. – «Ты сам лучше боися!»

Илья ему отправил тоже улыбочки, чтобы свести все к шутке. Подождал еще – продолжится разговор? В правильную точку он абрека ткнул? Больше поклялся ему не писать – поймет еще, что Хазин нервничает, и занервничает сам.

Встречи с Магомедом он не боялся: возьмет с собой ствол, будут ему угрожать – достанет и покажет. Плетка против хамов должна работать.

Ну давай, давай! Сколько можно тянуть резину?!

Телефон, казалось, задымится.

«Ладно!» – наконец цыкнул ему Магомед. – «Мы же все друг-друг знаем свои. Будут тебе деньги четверг. Встретимся с человеком твоим, дадим ему. Ты все четверг мне дашь?»

«Да!» – крикнул радостно ему Илья. «Когда деньги приедут, люди товар отдадут».

«Завтра скажу где точно», – сухо кивнул Магомед.

– Да где угодно! – Илья вскочил с кухонного стула, подпрыгнул, рукой достал до низкого потолка. – Для где угодно, бляха!

Распахнул окно, нахлебался свежего, крикнул Лобне:

– Ааааааааауууууу!

Выхватил водку из морозилки, хлестанул ее прямо из горла, обморозился ею, вскипятился. Чокнулся с телевизорной куклой в синем пиджачке, поцеловал ее в нос.

– За любовь!

И тут звякнуло так в телефоне: как чайная ложечка, которой больному ребенку лекарство от сорокаградусного жара в сладком размешивают – о стакан. Звонко и тоскливо.

От Нины.

– Петь, с тобой все хорошо? У тебя сегодня целый день телефон отключен, мне что-то неспокойно, – написала она.

– Все шикарно! – тут же, не думая, отрапортовал он ей.

– Правда? – Нина переспросила. – А когда у тебя это твое внедрение кончится?

– Скоро уже, – пообещал ей Илья и запил сладкое вранье горьким.

– Переживаю за тебя. С того раза так не боялась, как ты с теми бородатыми влип, помнишь?

С какими? Илья растерял еще немного радости. Не переспросишь же ее. Примерно можно догадаться, о ком она и о чем. Но сейчас о серьезном не хотелось.

– Которые в рясах и с крестами? Помню, жесткие ребята, – на остатки смеха написал он ей.

– Да ну тебя! Ну правда?

– Они вообще-то уже вышли из нашего бизнеса, у них своя эта штука хорошо пошла, особенно бабуськи берут, – продолжил он.

– Пфффф, – по-кошачьи фыркнула Нина и пририсовала скобочку: чуть-чуть улыбнулась.

Илья тоже улыбнулся – как инсультный, одной стороной рта; за того Петю, который как будто жив. Тот Петя должен был продолжать шутить своей девочке шутки, чтобы ей не было страшно.

– А я легла сегодня пораньше и никак не могу заснуть. Уже вся искрутилась тут. Мы не можем чуть-чуть поболтать? Голосом?

А другая половина как будто была того Пети, который не мог двигать губами. Но Нине ее не различить – на нее свет не падал.

– Мы тут с Мухтаром на границе бдим. Если я буду вслух нежничать и хихикать, наркодилеры нас раскусят и пойдут другой тропой, – написал Илья.

– А ты как будто с Мухтаром, – отозвалась она.

И прислала три эмодзи: полицейский человечек, собака, сердце.

– А если он воспримет все всерьез и влюбится? – с полуулыбкой спросил Илья.

– Тогда ему придется иметь дело со мной! – Нина приклеила эмодзи: два борца, один в красном трико, другой в синем, готовятся схватиться.

Илья хмыкнул.

А потом кольнуло.

Кололось это – смеяться с ней за Петю.

– Ладно, слушай… – напечатал он ей. – Мне тут не очень удобно.

– Подожди-подожди! – тут же перебила его Нина. – У меня важный вопрос!

– Какой?

Она ответила не сразу – а потом вдруг пришла фотография. Илья щелкнул по размытому контуру, чтобы загрузить ее – и ослеп.

Это была Нинина грудь. Обнаженная. Не прикрытая ничем: тонкие пальцы только снизу поддерживали ее, хотя и если бы она и не парила, а магнитилась чуть к земле, все равно была бы совершенной формы. К соскам – коричневатым, сжавшимся от его будущего взгляда – его как в эпицентр урагана тащило.

Фото было обрезано по губы. И шея ее, нагая и нежная, и ключицы со впадинками, и татуировка темно-серая на месте крестика – все было тут.

Илья сжал телефон. Ничего красивей он себе со своей жизнью представить не мог.

– Мне кажется, или сиськи больше стали?))) – прислала она ему с тремя хохочущими скобками вопрос через минуту, дав сперва налюбоваться.