– Да ладно, семейный он… Знаем, плавали… – Гоша смеялся. – Мне бонус капнул, хочу отметить! И заодно подзаправиться!
– Окей, подскочу. Давай только у тебя. Ты месседжи трешь, балда?
– Так точно, товарищ капитан! Как было приказано!
– Уже майор!
А до того было – одно, другое, третье – похожее, будто под копирку: «Ты в городе сегодня? Пересекатор?» от Гоши, а Хазин ему, обождав, назначал встречу – там и тогда, как ему, Хазину, было удобно.
Илья отматывал дальше, дальше назад. Вдруг еще есть что-то, чего нельзя забыть, когда Гоше отвечаешь?
– Братиш! Ты на нашу встречу выпускников собираешься? – спрашивал Петя Хазин когда-то совсем уж давно.
– О, привет. Неожиданно. Не, вряд ли. Что я там забыл? – ломался Гоша.
– Да ты что! Десять лет выпуска же! Надо! Айда!
– Думаешь, там за десять лет кто-то человеком, что ли, стал?
– Ну и тем более! Прийти позырить на весь этот зверинец! Мы-то с тобой стали! – беззвучно, скобочками, ржал Хазин.
– Ты просто Симонову увидеть хочешь.
– Не увидеть, братиш! Чего мы там не видали? Эту принцеску надо наконец дернуть!
– А я-то тебе зачем? Мы с Наткой в театр собирались.
– За компанию! Там кроме тебя и поговорить-то не с кем! Обещаю потом турне по клубам и вообще культурную программу! Ну и вообще – сколько лет, сколько зим, все дела!
– Блин. Ладно, дай день на переговоры, – уступал Гоша.
– Жду, подкаблучник!
Три желтых Сучьих рожицы: до слез хохочут. Чем кончилась эта история? Илья опустился ниже.
– Ну че ты? Очухался? – первым писал Хазин следующим вечером.
– Кстати, нормально! – Гоша слал большой палец. – Никаких отходняков!
– Потому что ка-чес-тво! Доверяй профессионалам своего дела!
– А ты? Симонова капитулировала?
– Без вариантов! Как флаг в Рейхстаг!
– И как она?
– Как мартовская кошка! – победной скобкой – одной – улыбнулся Петя.
Теперь Гоша рожицами засмеялся: так же, как Сука до того – тремя желтыми, до слез веселыми. Такой вот разговор.
Значит, одноклассник. Илья примерил на себя. Кем Серега ему приходится, тем Гоша этот – Хазину. Школьный друг. У каждого, однако, дружба из школы своим маршрутом едет.
Допил залпом кофе.
Потрогал пальцем пустую строку, в которую нужно было вбить Гоше ответ. Набрал: «Ломает». Послал.
Хотел вернуться к Денису Сергеевичу, но не получилось. Гоша упрямился. Отправил фотографию: сидит на диване рядом с двумя цыпами с перекроенными лицами, цыпы дуют губки в камеру. Сам Гоша – отечный, красноглазый, под глазами – круги. Улыбка у него, как у волчьего чучела в музее: растянутая и заклеенная. И цыпы – чучельные.
– Тут все тебя очень ждут!
И там тоже ждут. Всюду-то дожидаются Петю Хазина. Везде-то он нужен. А может, мелькнуло у Ильи, не нужно неделю терпеть?
– На сколько у тебя денег есть? – спросил он у Гоши.
– Братиш! Настоящая дружба это ведь не про товарно-денежные отношения! Дружба – она про натуральный обмен! – снова заулыбался ему тот. – Мы тебе нимф, ты нам – хорошее настроение?
Улыбался так, что щеки ему сводило, наверное. Из всех сил. Хвостом бы вилял, если б не сидел на нем.
А Илья его – поводком с нахлестом: рраз по ляжкам! Рраз по хребту! Как Петя завещал. Чтоб заверещал.
– Бабло будет – пиши. Все. Отвлекаешь.
Отхлестал, а сам в телефон: будет Гоша скулить? Будет руки ему лизать? Или попытается опять за пальцы цапнуть? Смотрел в его слезящиеся глаза, гипнотизировал. Смирись. Уймись. Забейся в будку, из которой вылез.
Ты прав, я неправ. Я тебя выдернул из прошлого, из школьных фотографий, сам не знаю, чего ради. Я прикормил тебя, беспозвоночного, сахарной пудрой. Приучил тебя, приручил. Для чего-то ты был нужен мне раньше, но теперь ты мне надоел.
Почему я так с тобой? За что?
В сообщениях не вся их история была, тут один сухой остаток подводился; а самые уравнения портящейся дружбы, многоэтажные и с всякими неизвестными, строились, конечно, в разговорах, на встречах. Туда Илье было не попасть.
Да какая разница! По-другому уже все равно не будет. Раньше я тебя, Гош, может, кредитовал, а теперь не стану. Баланс у нас останется несведенным: ты неправ и жив, а я неправ и мерзну в водостоке. Не завидуй, утешься.
Только не спрашивай больше ничего. Не могу разговаривать.
Гоша послушался вроде. Отполз. Прости, друг.
Во рту было паскудно и приторно.
Посмотрел на часы: времени было столько, во сколько вчера вернулся домой руки мыть. Сутки минули. Сутки, а Петя все не коченел.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу