Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Эспрессо с двумя кусочками сахара! Вы невообразимо изумительное воплощение всего что я в этой жизни люблю и обожаю.

Если только не сравнивать ее со следующей неделей, которая стала одной из худших в моей жизни.

Нет (но, как я уже говорил, у меня и без них со здоровьем все прекрасно).

Обычно ради приятной атмосферы, в которой протекали наши милые семейные ужины, я готов был на все, лишь бы не раскачивать лодку, и, скорее всего, сказал бы: «Ладно, я понял, извини, что спросил».

Она посмотрела на меня, как нa любимую собаку, которая после многих лет идеального послушания вдруг ни с тoro ни с cero бросилась на хозяйку.

Речь о высказывании Доналда Генри Рамсфелда (р. 1932), дважды министра обороны США: «Есть известные вещи, о которых мы знаем, что знаем их. Есть также известные неизвестные, о которых мы знаем, что мы их не знаем. Но еще есть вещи, о которых мы не знаем, что не знаем их». — Прим. перев.

Не доверяйте туманным формулировкам юридического жаргона.

Вот где Прежний Фрэнк демонстрирует свое мастерство: взгляните на его формулировку условий договора для авторов телепередач: «Автор отказывается от права требовать возмещения за эксплуатацию его Произведения».

Использование жесткого слова «эксплуатация» действует не хуже ножа.

Непрофессионал скажет несколько иначе: «Нагнись, сейчас тебя поэксплуатируют (мы ведь предупреждали, что, когда тебя будут употреблять, ты даже пожаловаться не сможешь. А теперь, будь добр, в знак согласия поставь подпись под договором здесь, здесь и здесь)».

Условия договора со знаменитой компьютерной компанией — лучший пример худшего сценария, доведенного до абсурда: «Вы обязуетесь не использовать данный МР3-плеер в целях, запрещенных законодательством США, включая, без каких — либо ограничений, разработку, проектирование и производство ядерных ракет». Ядерных ракет! С тем же успехом можно сказать: не делайте из этого аудиоплеера танк. Предельный сюр. Компания производит великолепные товары и нелепейший, набранный петитом сопроводительный текст к ним.

В «Шоу и сыновья», как в любой компании, размеры шрифтов жестко регламентированы.

Чем опаснее клаузула, тем мельче шрифт.

Чем важнее условие, тем оно должно быть менее доступным для чтения.

Mea culpa: моя вина.

Ошеломленный, я двинулся прочь, чувствуя, как лопаются тысячи крошечных веревочек, связывавших меня с Дагом.

(Оскар — мудила.)

Я уже предупреждал вас насчет мелкого шрифта.

Его любовь зиждилась на законе и справедливости, Oнa с честью вы держала бы дотошное судебное разбирательство. Любовь юриста.

Однажды, еще мальчишкой, я выразил ими восхищение, и отец дал слово, что в свое время они достанутся мне. Но позже, став самонадеянным подростком, я к ним охладел: они не выдерживали сравнения с моими обалденными цифровыми часами , которые не требовали завода. Отцу это не нравилось, я заподозрил, что он пересмотрел свое решение, но он сказал: «Фрэнк, в этих часах мне больше всего нравится вот что: сколько в них вкладываешь ровно столько и получаешь. Это хорошо, честно. Отличный взаимовыгодный договор. Каждое утро я за несколько секунд завожу их на сутки, и часы платят услугой за услугу: они безупречно ходят все двадцать четыре часа».

Я тогда лишь глупо ухмыльнулся.

Tenepь — тo я досадую на себя и каждое утро, заводя часы, с огорчением вспоминаю свою ухмылку.

Initial Public Offering, или первичное размещение акций: это момент, когда народ покупает акции только что зарегистрирован ной компании, а люди вроде Оскара (и всех его партнеров) непристойно богатеют.

Где уж мне было с ним тягаться.

Человеческое ухо не улавливает очень высоких звуков, которые слышат собаки; мой же папа был не способен улавливать такие нюансы, как сарказм. Раз нюанс не входит в сферу юриспруденции, тоон не воспринимается на слух.

Мир буквально задыхается от едких самопародий.

Я узнал об этом только потому, что однажды работники этой компании случайно ошиблись номером и позвонили мне; пришлось объяснить, что я Фрэнк, брат Оскара, то есть куда менее значимая персона.