Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

явно очень серьезной

которые обычно никто не читает (а зря)

тех, что преднамеренно мелким шрифтом

Аллюзия на сюжет драмы У. Шекспира «Венецианский купец». — Прим. перев.

Вот я и предупреждаю — читайте текст, набранный мелким шрифтом! — Здесь и далее, кроме случаев, оговоренных особо, — прим. автора .

Очень скромное возмещение ущерба.

Потрясите изо всех сил головой — и воспоминания осыплются, точно пыльца с цветов; другое дело чувства, они цепкие, как застежка — липучка. Таким образом, первое чувство, я испытал после аварни, не имело отношения ни к моим братьям, ни к жене или прочим родственникам. Это было влечение к человеку, приготовившему отличный кофе.

Отказ от ответственности: разумеется, ничего подобного на самом деле не было. [9]

В моем измученном мозгу фантазия мешалась с реальностью. И дело было вовсе не в «Миллз и Бун» — ведь, если память мне не изменяет, с барменшей я и словечком не перемолвился. И все — таки я возвращался к рабочему столу в полном восторге; тем временем мой капучино потихоньку остывал, а в душе воцарялась грусть. Изо дня в день, сидя над чашкой холодного кофе, я спрашивал себя: «На что я трачу жизнь, черт побери?» [10]

И тоненький голосок изо дня в день отвечал: «На сущую ерунду». [11]

Это грустное воспоминание было первым признаком того, ято все складывается не лучшим образом.

Никто не повернется ко мне и не скажет: «Кдким же козлом ты был, Фрэнк. Ненавидел жизнь, терпеть не мог друзей, вдобавок тебя часто видели в парке, где ты мастурбировал как одержимый».

Оскар? Да?.. Не — не, никакого Оскара здесь нет. Обратитесь лучше в Бюро находок — оно в холле. за Отделом «Дежавю» .

И воспринимал ее в виде исходившего от них переливчатого опалового свечения.

И затуманило яркий свет, полыхавший между ними.

Удалили мне душу?! Вот они, чудеса современной медицины.

Впрочем, до пылкой страсти дело пока не доходило, потому что ребра все еще свободно бултыхались в моем теле, словно обломки молодого бамбука в супе.

Поправка к условиям и состоянию счастья: выяснилось, что причиной моей безбрежной эйфории был нитроглицерин. Покуда все абсолютно тихо и спокойно, это вещество прозрачно и стабильно. Но стоит его слегка встряхнуть — и оно взрывается.

Умру я не весь (лат.). — Прим. перев.

Оговорюсь, что порой в юридический язык проникают некоторые странные речения. Особенно цитаты из Библии и латинские цитаты. Широко известно дело «Донахью против В. Стивенсона»: миссис Донахью проглотила вместе с имбирным пивом улитку, и усилиями ее адвоката суд постановил, что каждый человек, включая производителей имбирного пива, в том числе мистера Стивенсона, должен «возлюбить ближнего своего» и тем самым всячески препятствовать тому, чтобы люди вместе с напитком ненароком глотали улиток. Так из библейской цитаты родился правовой догмат.

Я не крал ребенка и не отрубал у него мизинец рассудил я. Но кто знает, как оно было на самом деле? Сначала надо разузнать об этом побольше, а до тех пор лучше не говорить жене про плавающий в банке палец.

Но я сдерживался, понимая, что уже и так доставил жене и Оскару массу хлопот.

Так, может, ничего я и не опростоволосился? На этот раз, отметил я, она назвала меня Фрэнком . Просто Фрэнком . А не Фрэнклином . Как будто я что — то сделал правильно и заслужил право зваться прежним именем. Я был безмерно счастлив. [24]

Может быть, такое поведение не столь уж и недостижимо.

Главным образом потому, что, в сущности, жена была мне чужой. Лежа в постели, я наблюдал, как она чистит зубы. Даже под болтавшейся на ней старой мешковатой майкой проступали четкие очертания тела — красивая, но неестественная фигура: явно современная, тщательно сформированная велосипедным спортом, йогой, многочасовыми занятиями модными видами фитнеса; они и создали эту стройную женщину с выверенными пропорциями. Не зная, что я за ней наблюдаю, она стянула с себя майку и оценивающе уставилась в зеркало [26]. Если она, как я подозревал, стремилась добиться андрогинных форм, то напрасно: никакими усилиями ей не отделаться от плавных линий и округлостей. На тренированных бедрах почти ни жиринки, но они остались такими, какими их сотворила природа: широкими, выпуклыми, похожими на маняще распахнутые крылья; правда, их сексапильности несколько противоречил устрашающий живот — твердый, плоский, даже чуть впалый, не живот, а плита из напряженных мускулов, исключающая даже намек на возможность обнаружить за ней женские органы; впечатление несколько смягчала более широкая область над животом, выше которой располагалась грудная клетка и груди — пусть не массивные, но все же пухлые, не позволившие их обладательнице превратить себя в сплетение твердых мышц. Увлекшись созерцанием ее тела, я не заметил, что теперь уже она стала наблюдать за тем, как я ее разглядываю. И направилась ко мне.