Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

— От кого? — спросил я.

— От вашего отца.

О боже. При мысли, что отец в курсе моих манипуляций со священными текстами юридических договоров, у меня слезы навернулись на глаза. Подумать только: мой покойный отец знает, что я пытался разрушить компанию, которую он и его отец строили из поколения в поколение! Я зарыдал. Мое непростительное, нетерпимое поведение его наверняка жутко огорчило; да и сам я тоже.

— Мне продолжить? — спросил Грег.

— Лучше не надо, — ответил я.

— Понимаю. Но вот что я вам скажу. Ваша жена несчастна. Элис. Верно? Глубоко несчастна. Впрочем, вы и так это знали, правда?

— Нет, — соврал я [175].

— Бросьте.

— Ну да, да, ладно; пожалуй, знал.

Мы снова замолчали. Я немножко рассердился. Он немножко скучал.

— Жизнь представляется вам сплошным разочарованием. Вас преследуют воспоминания о том случае, когда вы не вступились за несчастного старика, на которого напали грабители. Вас мучают проблемы нравственного выбора: ваша компания — и, следовательно, вы — работаете на производителей оружия; к тому же ваш брат пытается вывести фирму на фондовый рынок, и это — последняя капля…

— Да! Ладно! И хватит, молчите. Вы меня убедили, все, Грег. Я вам верю.

— Разумно, — отозвался Грег. — Просто хотел удостовериться, что я вас все — таки убедил.

Мы снова замолчали; вскоре Грег со вздохом поднялся, включил чайник, несколько секунд смотрел на него, потом сказал:

— Забавная история про чайники. Когда — то давно я сказал сынишке, что в чайнике живет дракон; он и выпускает струю пара — сигналит, что вода вскипела.

Вода в чайнике заклокотала, Грег разлил ее по чашкам и продолжил:

— Это так и осталось бы милой сказочкой, но однажды утром я увидел, что он разбирает чайник на части — ищет проклятого дракона. Сын разломал его, развинтил буквально до последнего винтика, а потом разбил молотком. Когда я спросил, чем это он занимается, он ответил: « Ищу дракона, папа ». И долго потом относился ко мне с подозрением. Молока, сахару?

— Может, чего — нибудь покрепче?

Грег отставил чайник, налил нам по щедрой порции шотландского виски и сказал:

— Ваше здоровье.

Погруженный в свои мысли, я взял стакан и направился к телескопу [176], стоявшему возле окна.

Телескоп Грега соблюдал условия. Он не был направлен ввысь в ожидании неземной красоты ночного космоса. Я заглянул в окуляр; телескоп был нацелен на чью — то спальню. Похоже, даже мистики не прочь полюбоваться голой попкой.

Допив виски, я спросил:

— А она и вправду так несчастна?

— Кто?

— Моя жена.

— Зачем вам медиум? Вы и сами это знаете.

— Вы правы, — сказал я.

Грег пошел в ванную, а я воспользовался моментом и сделал нечто совершенно мне не свойственное. Не веря себе самому, я взял Грегову бутылку виски, сунул ее под мышку и вышел из дома.

Условия самолюбия едины для всех. В глубине души каждый из нас лелеет иллюзию, что он или она — совершенно непостижимые люди; сокровенное «я» каждого из нас запрятано в самом центре непреодолимого лабиринта. Но после нескольких минут, проведенных с Грегом, я почувствовал себя одной из моих анатомических куколок: все внутренности оказались снаружи, и нет даже тонкой кожи, которой можно было бы как — то прикрыть мое сконфуженное, выставленное на обозрение естество [177].

Они накрепко впечатаны в мозг. Гораздо легче упорно держаться за эти условия и отвергать все, что им не соответствует. Я пустился во все тяжкие: принялся все отрицать, сочинять клаузулы и примечания, которые помогали придавать смысл бессмыслице. Я начал думать как отец. Если что — то мешало моей деятельности, я отказывался в это верить.

Вот примерный ход моих мыслей: я живу в большом городе, но мой круг общения весьма узок — с небольшую деревушку. Скорее всего, Грег не столько шепчется с духами, сколько собирает обрывки слухов в самых разных кругах и компаниях; короче, он всего лишь пронырливый сплетник. Да, это самое разумное объяснение. Элис наверняка кое — кому признавалась, что несчастлива. Собственно, именно она порекомендовала мне этого «медиума»; возможно, она ему и рассказала, что в молодости я был невероятно талантлив, астал влучшем случае заурядной личностью. Возможно, даже призналась Грегу, что я ее страшно разочаровал. От нее же он мог узнать об ограбленном старике и о производителях оружия. Вот и все. Вполне рациональное объяснение, А иное решительно отрицается.