Роберт Глэнси - Мелким шрифтом

Именно с этим прицелом я решил добавить в один из немыслимо длинных договоров с торговцами оружием коечто от себя. Свое дополнение я упрятал в конце девяносто девятой страницы, в дебрях мельчайшего петита. Мало кто из клиентов добирается до девятой страницы. О девяносто девятой и говорить нечего. Единственным исключением может стать собственный юрист оружейной фирмы: именно за такую бдительность ему платят бешеные деньги. А второе исключение я, юрист страховой компании, которому щедро платят за составление договора. И точка. Стало быть все упирается в двух юристов: один пишет договор (это я), а второй читает его в офисе оружейной компании. Тем временем в мире полным ходом идет торговля снарядами, с помощью которых люди на законном основании разносят друг друга в клочья.

При этом каждый снаряд сопровождает куча бумаг, на которые сводят целые леса. Точно так же за любым новым лекарством, за каждой беленькой таблеткой высится гора контрактов, соглашений и прочих необходимых документов. Я не сомневался, что разбросанные там и сям необычные слова затеряются в многословной серой мороси мельчайшего петита. Ничего, на время пускай затеряются, но в конце концов какой — нибудь дошлый юрист все же углядит их наметанным глазом — и тогда нам скучать не придется!..

Вдобавок я читаю договор последним, от меня его отправляют прямиком клиенту; я — самый скрупулезный корректор в нашей конторе; Оскар же, хотя ему по должности положено окончательно визировать текст договора, редко утруждает себя чтением: главное его занятие — подонство. Зная это, я выбрал особенно занудный текст — про страхование военного имущества и обеспечение его безопасной перевозки — и в самой середине вписал: Иисус прослезился . Все. Самое короткое предложение во всей Библии, Человек я не религиозный, не знаю, почему я выбрал эту фразу, — показалось, что она подходит по смыслу. Простенькая. Ничего особенного. Даже орлиный глаз юриста, скользя по тысяче документов, запросто может ее пропустить. И я отправил договор клиенту.

Что было дальше, догадались?

Правильно.

Ровным счетом ничего.

Никто ничего не заметил. Никто не уволил меня или Оскара, не разогнал нашу компанию. Мы не лишились счета в банке. Тишина. Реакция — ноль. Я продолжил свою подрывную деятельность. Стал изощряться. В общем, закусил удила. Начал вставлять в текст поговорки, строчки из популярных песен. Посреди другого контракта на поставку оружия набрал петитом: «Посеешь ветер, пожнешь бурю» .

После нескольких дней полного затишья я совсем осмелел и перестал довольствоваться чужеродными словесными вкраплениями; не зная удержу, я перешел на длинные фразы: «Разве борьба за мир не схожа с траханьем во имя девственности?»

Скоро я совсем перестал владеть собой, превратился во взбесившегося законника, похожего на любителя расписывать стены граффити, но меня по — прежнему никто и словом не упрекнул, никто ничего не замечал.

Что мне оставалось? Только одно — продолжать в том же духе. И в следующем контракте я написал:

«Я — снаряд. Но взрываться не хочу. Обращаюсь к ваи с официальной просьбой: позвольте мне, пожалуйста, остаться гнить в глубокой воронке; даю вам слово: я не взорвусь. Буду тихо — мирно распадаться на части, пока от меня не останутся лишь проржавевшие обломки да серный душок. Искренне ваш, сэр Снаряд — Оружие Массового Поражения».

Я вручил договор Оскару, тот передал его нашему юристу, и я стал ждать. Никакой реакции. Когда же они хоть чтото заметят? Когда нас выведут на чистую воду? Когда меня выгонят с работы? По — видимому, даже наш собственный юрист не дает себе труда читать договор. Так оно, скорее всего, и было, потому что он мне ни слова не сказал. Я совсем осмелел. Стал вставлять в текст договоров коротенькие письма и рассказики. К примеру, в договор одной фармацевтической компании вписал мельчайшим шрифтом вот этот опус (самый длинный из всех):

«Привет! Я — крохотная таблеточка. Меня зовут Виахстон. Но друзья зовут меня просто Джефф. С виду я такая беленькая, чистенькая, но вам ведь неизвестно, что на самом деле меня ни разу не подвергали положенным по регламенту проверкам на эбфективность или хотя бы на безвредность, Меня вроде бы испытывали на каких — то обезьянах, и они вроде бы посходили с ума и стали отгрызать себе пальцы. Но я представляю такую ценность, что несколько человек в костюмах решили не обращать внимания на людей в белых халатах, и теперь я лежу у тебя на ладони, готовясь нырнуть в твое нутро. Смотри, какая я беленькая, блестящая. А заодно погляди на свои красивые пальчики. Ты ведь их видишь в последний раз. Приятного аппетита! С любовью, Джефф».