Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

– Аарон, ты вообще меня слушал?

Тесть поднял на Золмана растерянный взгляд.

– Слушал, конечно, слушал. Ты, наверно, ждал, что я стану охать и причитать, да? Не стану, Золман. Уцелели, и слава Богу. Ужасаться тому, что прошло, потом будем, а сейчас надо выживать. Выживать сегодня, выживать завтра. Думаешь, мы тут не натерпелись, пока вы там в стогах ночевали?..

Ему и в самом деле было о чем рассказать.

Немецкие войсковые части заняли Хотин седьмого июля, после сильной бомбежки и артобстрела. Зачем бомбили, так и осталось непонятным: в городе вот уже несколько дней как не было ни одного советского солдата. Вспыхнули пожары, много домов сгорело. Немцы вели себя по-деловому, выполняли боевую задачу и почти не обращали внимания на местное гражданское население. Прямо с марша развернули дальнобойную артиллерию и принялись лупить по восточному берегу – видимо, на этот раз целью был Каменец-Подольский. Пушки устанавливали рядом с домами, во дворах, на площади. Одна стреляла прямо из соседского сада; гром стоял такой, что можно было оглохнуть. Семья Лазари пряталась от бомбежки в подвале. Ночью Аарон вышел, чтобы набрать воды, и заодно заглянул через забор. Луна была в три четверти, ясно, и деревья напоминали серебряные шары, зависшие над черными ямами тени. С каждым выстрелом они содрогались в такт, так что Аарону на секунду показалось, будто стволы яблонь превратились в пушечные и теперь весь сад палит по команде немецкого офицера, одновременными залпами.

Наутро немцы свернули свои шинели, сели на грузовики, прицепили пушки и продолжили наступление за Днестр, в глубь Украины.

– Вот и все, – сказала Энта с фальшивым, жалким энтузиазмом. – Война перекатилась через нас, так что самое страшное позади. Было чего бояться…

Но Аарон все равно не разрешил никому выйти за ворота и оказался прав: в тот же день в городе началось действительно страшное. Первые убийства происходили прямо на улицах, там, где местные жители – украинцы, русские, молдаване – застигали евреев. Убивали большей частью наводнивших Хотин беженцев, которым некуда было деться и негде спрятаться. По-звериному набрасывались на еще теплые, залитые кровью тела, шарили по карманам в поисках припрятанных ценностей, дрались, разрывая на части захваченную добычу. Женщин насиловали, детей губили походя, ударом сапога, топора, камня. Покончив с беженцами, пьяная от безнаказанного насилия толпа бросилась громить дома местных.

Вошедшие в город румынские солдаты сначала лишь ограничивались поощрительными замечаниями, но затем вынуждены были вмешаться из соображений общественной санитарии. Погулять-то погуляли, но кто теперь убирать будет? Хотин возвращался в границы Великой Румынии, а полиция нормального румынского города не может мириться с видом растерзанных трупов, валяющихся на перекрестках и площадях. С другой стороны, румыны нескрываемо сочувствовали этому очередному всплеску справедливого гнева православного народа. Поэтому власти приняли компромиссное решение. Отдавая еврейские дома и все содержащееся в них добро на волю народной стихии, они в то же время настоятельно рекомендовали не убивать жидов прямо на месте, а сгонять их на городскую площадь, поскольку потом будет куда легче хоронить эту падаль всем скопом вместо того, чтобы собирать гниющих мертвецов по подвалам, чердакам и сараям.

Но рекомендация рекомендацией, а практика практикой. Попробуй-ка удержи раззудевшееся народное плечо! Не желая пускать дело на самотек, свеженазначенный румынский комендант выслал в парализованный ужасом еврейский квартал несколько вооруженных патрулей.

– Я сразу понял: это наше единственное спасение, – Аарон поднял на Золмана отрешенный взгляд и тут же снова отвел его в сторону. – Хотя бы и временное. Они били в ворота прикладами и кричали: «Жиды, выходите! Мы отведем вас на площадь! А тут вас убьют!» Они были совершенно правы, Золман. Тех, кто не вышел к румынам, украинцы поубивали прямо в домах. Свои же соседи…

– Это всегда соседи, – мрачно заметил Золман.

– Соседи и друзья. Как сказал мне недавно один из моих корешей, не пропадать же добру. Так пусть лучше к соседу отойдет, чем к чужому. У соседа и прав больше.

– Не всегда соседи, не всегда! – возразил тесть.

– Ты ведь помнишь Гражданскую? Тогда громили банды, а соседи как раз помогали…

– А кто в бандах был? – перебил его Золман. – Те же соседи. Ты мне про погромы не объясняй, Аарон. Я с этим делом очень близко знаком. Считай, с двух лет. И знаешь, все равно… Все равно каждый раз – в новость. Каждый раз удивляешься, дурак дураком: как же так? За что? Почему? Ну не глупо ли?