Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

Рейна закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали.

– Не надо, – попросил Нир. – Зачем ты…

– Молчи! Молчи! – она оторвала ладони от мокрого лица и выставила их вперед предостерегающим жестом. – Ты должен дослушать до конца. Ты здесь для этого, понял? Для того чтобы слушать. Вот и слушай!

– Хорошо, хорошо…

Девушка несколько раз глубоко вздохнула.

– Я не смогла вернуться в Хайфу в тот вечер.

Меня разрывало изнутри, а голова гудела, как чугунный шар. Я не могла говорить, не могла никого видеть. Поэтому я обошла гору и легла здесь же, в лесу, под деревом. Ночью я проснулась в полной уверенности, что лежу в овраге, едва забросанная землей. Я минуты две судорожно шарила по сосновым иглам, разыскивая могилы Фейги и Боруха, пока, наконец, не сообразила, что к чему.

Она сделала паузу и взглянула на Нира, словно ожидая какой-то реакции. Но Нир молчал, и Рейна, устало вздохнув, продолжила:

– Потом я вернулась в Хайфу, к своему прямому накатанному маршруту, который уже не был ни прямым, ни накатанным. Теперь он куда больше смахивал на овраг. Первым делом я выгнала своего Без-пяти-минут-мужа. Он был хорошим парнем, этот Без-пяти, – умным, ласковым, успешным. Из него получился бы замечательный отец семейства. Он превосходно подходил девушке по имени Мириам, с которой познакомился, в которую влюбился и с которой жил душа в душу в течение трех счастливых лет. Вот только Мириам больше не существовало. Собственно, ее не существовало и прежде – был муляж, манекен, кукла, незваная гостья на чужой свадьбе. Ведь на самом деле это была Рейна, живущая в оболочке Мириам, как цыпленок в яичной скорлупе. И скорлупа просто не пережила той поездки в Иерусалим.

Осталась там, в лесу, среди прочего мусора семейных пикников и народных гуляний. Цыпленок проклюнулся окончательно. В Хайфу вернулась совершенно другая женщина, Рейна, с чугунной головой и разодранным в клочья нутром.

– Неужели он просто так взял и ушел? Сразу? От такой, как ты? – удивился Нир. – Что-то не верится…

– Ну, не сразу… – неохотно признала Рейна. – Сначала он решил, что мне попала вожжа под хвост. Что я временно нервничаю, как нервничают все самки в период месячных. Что это пройдет через неделю. Что он поживет немного у друга, а потом все устроится само собой. Может, так оно и случилось бы, не знаю. Может, Рейна и впрямь оказалась бы моей фантазией, усиленной потрясением от бабушкиного видео. Но тут мне попалась под руку статья в одном научном журнале. Статья по теоретической физике. Не знаю, насколько ты в этом…

Она бросила на Нира испытующий взгляд.

– Где уж нам, ариэльским… – саркастически произнес он. – Мы ведь в технионах не обучались. Мы ведь в физике без понятия. Но все же расскажи, авось кой-чего пойму.

– Да ладно тебе, – отмахнулась девушка. – Речь там шла о так называемой квантовой запутанности. Вообще-то, этот эффект давно известен. Описан в середине тридцатых годов Эйнштейном и Шредингером. В квантовой механике получалось, что возможно существование такой пары частиц, которые вовлечены в отношения мгновенной взаимосвязи. Ну, когда изменение одной вызывает мгновенное изменение другой, и этот процесс никак не зависит ни от пространства, ни от времени. Даже если два таких запутанных кванта находятся в разных концах вселенной, то есть разнесены на огромнейшее расстояние. Или в разных тысячелетиях, то есть разнесены на многие года. Все равно, изменив один квант, получаешь мгновенное изменение другого. Так выходило в теории. И конечно, считалось парадоксом, который наглядно свидетельствовал о несовершенстве квантовой механики. Потому что на практике такого не может быть никогда.

– Звучит знакомо, – кивнул Нир. – Что-то подобное ты хотела вытряхнуть из профессора Степушенко…

– Верно! Потому что этот козел Степушенко – участник группы европейских ученых, от имени которых и была опубликована та журнальная статья. Небольшая такая статейка, где черным по белому рассказывалось о практическом подтверждении явления квантовой запутанности. Понимаешь? Они получили пару таких частиц! Запутанность – не парадокс, этот эффект реально существует!

– Ну и что? Что это меняет?

Рейна всплеснула руками:

– Как это «что»? Я вижу, ты ничего не понял…

– Почему же, понял, – возразил он. – Эффект квантовой запутанности подтвержден экспериментом. Слава Эйнштейну и Шле… зин… и прочему Зингеру.

– Шредингеру…

– И ему тоже, – согласился Нир. – Но какое отношение пара европейских квантов козла Степушенко имеют к тебе и твоей бабушке?