Алекс Тарн - Рейна, королева судьбы

Девушка устало вздохнула и повернулась к Ниру: – На сегодня хватит. Иди к себе в архив. Эстер, наверно, заждалась.

– А ты?

– А я тут посижу, – она улыбнулась вымученной улыбой. – Мне нужно побыть одной, и вообще… Будь другом, иди, ладно?

Нир послушно кивнул. Было видно, что сейчас каждое слово дается Рейне с трудом. Дойдя до поворота аллеи, он обернулся. Девушка сидела там же, в той же позе: плечи бессильно опущены, руки сцеплены на коленях, неподвижный взгляд устремлен в небо, поверх кустов и деревьев, поверх памятников, поверх старого дощатого вагона, зависшего над обрывом, над дымящейся пропастью прошлого.

В архиве он сел к компьютеру и после недолгого поиска нашел видеосвидетельство госпожи Рейны Сироты из Реховота, бывшей жительницы Хотина. Запись была шестилетней давности, старушке исполнилось к тому времени девяносто два года. Тем удивительней выглядела поразительная связность и последовательность изложения, чистота русской речи, общее благородство облика. Даже более чем преклонный возраст не смог стереть следов царственной красоты с ее лица, изуродованного безобразным шрамом, который тянулся с левой стороны лба через глаз и скулу. Поражало и ее сходство с внучкой: та же мимика, та же улыбка, тот же упрямый наклон высоко поставленной головы.

Рейна говорила неспешно, уверенно, не путаясь в датах и именах, словно читая по написанному. О довоенных событиях, о семейной гостинице и о братьях, а также о своем «странном» замужестве рассказывала живо, с тонким и точным юмором, с уже знакомой Ниру насмешливой интонацией. В особо тяжелые моменты взгляд ее единственного глаза темнел, становился отстраненным, но речь оставалась такой же спокойной, размеренной и связной, как прежде. Создавалось впечатление, что она говорит не о себе, а о ком-то другом, о совершенно незнакомой женщине – или даже не о женщине, а о неведомой инопланетянке, которая голыми руками раскапывает могилы своих троих детей в ночном бессарабском – или даже марсианском овраге. Сила этой женщины и в самом деле казалась неземной. Голос ее ни разу не дрогнул, ни единой слезы не скатилось по ее щеке.

Закончив свой рассказ, Рейна Сирота, в девичестве Лазари, доверительно наклонилась вперед и сказала:

– Знаете, я была уверена, что никогда не расскажу об этом. Во-первых, потому что не смогу физически, умру на месте. Но, как видите, смогла. Старое сердце черствеет, как хлеб. Во-вторых, потому что моя дочь не хотела об этом слышать. Она до сих пор обрывает меня, едва лишь я начинаю говорить на эту тему. Но теперь и эта причина отпала. Дело в том, что у меня есть внучка, Мириам. Это она привезла меня сюда. Замечательная девочка. Если кто и сможет что-нибудь изменить, так это она… – старушка улыбнулась и развела руками: – Вот и все. Выключайте свою камеру.

«Мириам, – отметил про себя Нир. – Вот как ее зовут в действительности. А впрочем, в какой такой действительности? Разве что в той, где успешная во всех отношениях красавица Мириам проживает в Хайфе со своим столь же успешным красавцем-бойфрендом и озабочена лишь тем, как бы получше совместить удачную карьеру с запланированной свадьбой и суперталантливыми детьми, которые должны появляться строго по расписанию в период отпусков. В той действительности, где она даже не взглянула бы на тебя, среднего во всех отношениях обитателя параллельного мира. Мириам… Ну уж нет, пусть лучше остается Рейной. Эта действительность нравится мне намного больше».

Он еще раз просмотрел видео, сосредоточенно анализируя каждую деталь этой страшной повести. Все правильно, все точно: младшая Рейна ничего не выдумала, ничего не присочинила.

За окнами читального зала стемнело. Девушка так и не вернулась сюда, оставив на своем столе наушники, блокнот и две раскрытые папки с ксерокопиями документов.

– Как, ты еще здесь?

Нир обернулся: за его спиной, недоуменно воздев брови, стояла начальница.

– Не могу не похвалить твое рвение, – продолжала Эстер, – но будет плохо, если ты израсходуешь за пару недель двухмесячный запас рабочих часов. Кто тогда поможет со сканированием, и вообще? У нас ведь здесь не Маутхаузен, новых работников вагонами не возят.

Нир растянул губы в улыбке, давая понять, что оценил начальственную шутку.

– Не волнуйтесь, госпожа Эстер. Я все понимаю.

Будем считать это моим личным временем. Если есть проблема в смысле учета рабочих часов, то я могу завтра вовсе не отмечать приход и уход. И в некоторые другие дни тоже.