Мо Янь - Сорок одна хлопушка

— Это красное дерево? — спросил ганьбу.

Сутулый презрительно усмехнулся:

— Да откуда это красное дерево возьмёшь?

— Если не красное, то какое? — не отставал ганьбу.

— Ива, — ответил сутулый.

— Ива? — удивился ганьбу. — В иве быстро жучки разводятся, пройдёт пару лет, и до дыр изъедят.

— Ива действительно для резьбы не годится, — согласился сутулый, — но такое большое дерево тоже найдёшь не сразу. Для зашиты от жучков мы перед началом работы опрыскиваем дерево специальным средством.

— Этот ребёнок вырезан без соблюдения пропорций, — заявил молодой ганьбу в очках, — голова слишком большая.

— Это не ребёнок, — холодно заметил сутулый, — это божество, а голова божества, конечно, не такая, как у обычных людей. Как у вот этого божества Утуна, голова человека, а тело лошади — кто на земле такое животное видел?

Луч фонарика высветил изваяние лошади с человеческой головой. С лица изваяния — лица, весьма чарующего — луч света переместился на его шею — мастерски выполненное изваяние и переход человеческой шеи в лошадиную, обладавшую сильной сексуальной привлекательностью, — потом двинулся на заднюю часть и вниз и, наконец, установился на свисающем половом органе крайне преувеличенных размеров — яички как зрелые плоды папайи, наполовину открытый член, походивший на спрятанный в красном рукаве валёк для белья — тут в темноте грохнул мужской смех. Фонарик в руке женщины-ганьбу освещал лицо мясного божка, и она, задыхаясь от негодования, выпалила:

— Пройдёт ещё пятьсот лет, и этот ребёнок действительно станет святым.

А освещавший тело лошади с головой человека мужчина тоном исследователя заявил:

— В образе этого святого выявляются следы половых связей людей древности с животными, вы слышали историю про У Цзэтянь [54] У Цзэтянь (624–705) — императрица, правившая Китаем почти сорок лет. и наследного принца-осла?

Кто-то из ганьбу откликнулся:

— Твои познания обширны, брат, вот вернёмся, напишешь статью, а здесь похваляться не надо.

А ганьбу средних лет обратился к мастерам:

— Вы несёте ответственность, чтобы за мясным божеством присматривали, храм ему ещё нужно построить, это никакое не суеверие, это стремление народных масс к лучшей жизни. Есть мясо каждый день — это важный признак общества малого достатка.

Свет фонарика в его руке упёрся в лицо мясного божка. Я старательно искал на действительно большой и непропорциональной голове этого ребёнка следы себя десятилетней давности, но чем дольше смотрел, тем больше всё расплывалось перед глазами. Круглая голова, круглое лицо, удлинённые глаза-щёлочки, торчащие щёки, ямочки в уголках рта, уши как две маленькие ладошки. И выражение лица, с виду такое весёлое. Где тут я? На моей памяти в событиях десятилетней давности гораздо больше страданий и огорчений, чем радости и счастья.

— Начальник, — обратился к ганьбу средних лет сутулый, — мы мясного бога на место доставили, и задание, считай, полностью выполнено. Если хотите, чтобы мы и дальше за ним присматривали, надо нам зарплату платить.

— За божеством присматривать — доброе дело творить, — отвечал тот, — какая тут может быть зарплата?

— А на что нам жить без зарплаты? — загудели хором все четыре мастера.

Утром в канун Нового года с улицы донеслось тарахтение мотоцикла. Я подумал, наверное, мотоцикл имеет отношение к нашему дому, и действительно, мотор умолк у наших ворот. Мы с сестрёнкой бегом помчались открывать их и увидели, как к нам направляется проворный, как леопард, Хуан Бяо с плетённой из тростника сумкой в руках. Как Золотой Отрок и Яшмовая Дева, [55] Золотой отрок и Яшмовая дева — персонажи, входящие в свиту даосских бессмертных. мы с сестрёнкой метнулись к створкам ворот, встречая его. Мой нос давно уже учуял идущий из его сумки запах. Хуан Бяо улыбнулся нам, отчасти сердечной, отчасти безразличной улыбкой со скрытым за учтивостью высокомерием, в общем, демонстрируя прекрасные манеры. Его синий мотоцикл, тоже сердечно и безразлично, со скрытым за учтивостью высокомерием, демонстрируя прекрасные манеры, как и его седок, стоял у дороги, чуть наклонившись. Хуан Бяо вышел на середину двора, ему навстречу из дома вышла мать. Метрах в двух за матерью следовал отец. Сияя улыбкой, мать пригласила:

— A-а, братец Хуан Бяо, заходи быстрее в дом.

— Тётушка До, — со всей учтивостью обратился к ней Хуан Бао, — староста послал меня передать вам кое-какие подарки на Новый год.