Мо Янь - Сорок одна хлопушка

— Лао Лань, верни моих родителей!

Сестрёнка вынула из рукава старые ржавые ножницы — перед этим я предложил сестрёнке поточить их, но она отказалась, сказав, что ржавыми ножницами можно вызвать столбняк, — и громко повторила:

— Лао Лань, верни моих родителей!

И высоко подняв нож и ножницы, мы устремились к державшему речь на трибуне Лао Ланю.

Сестрёнка споткнулась о ступеньку трибуны, упала, ударившись носом, и громко заплакала.

Прервав речь, Лао Лань подошёл и взял сестрёнку на руки.

Он раскрыл пальцами её рот, и я увидел на губе ранку величиной с соевый боб и окрашенные кровью зубы.

Это случилось внезапно и полностью расстроило все мои планы. Я ощутил себя шиной, проткнутой шилом, вся переполнявшая меня ярость сдулась. Но я был не согласен, чтобы всё этим закончилось, в противном случае как поддерживать отношения с односельчанами, да и перед родителями стыдно. Изо всех сил сдерживаясь, с высоко поднятым ножом я шаг за шагом приближался к Лао Ланю. В голове вдруг возник образ отца, приближающегося к Лао Ланю с топором, мне казалось, что я и есть отец. Лао Лань вытирал Цзяоцзяо слёзы и утешал её:

— Хорошая девочка, не плачь, не плачь…

При этих словах у него вдруг потекли слёзы. Он передал Цзяоцзяо сидевшей в первом ряду парикмахерше Фань Чжаося:

— Отнеси её в медпункт, пусть окажут помощь.

Фань Чжаося приняла Цзяоцзяо, у Лао Ланя освободились руки, он поднял старые ножницы и забросил их на трибуну. Потом взял стул, подошёл ко мне, поставил стул, сел на него и, похлопав себя по груди в области сердца, позвал:

— Иди ко мне, племяш Сяотун.

И закрыл глаза.

Я смотрел на его свежевыбритую бугристую голову, на свежевыбритый подбородок, а также на укушенное отцом ухо, на слёзы, под его всхлипы катящиеся по лицу, и сердце вдруг охватила скорбь, и в голову пришла постыдная мысль броситься на грудь к этой сволочи и горько заплакать. Я вдруг понял, почему отец запустил топором в лоб матери, но рядом с Лао Ланем ударить ножом было некого, с людьми у сцены я не враждовал, никого подходящего не было. Как быть? Вот уж поистине безвыходных положений не бывает, как раз в этот момент в конференц-зал большими шагами вошёл телохранитель Лао Ланя Хуан Бяо. Этому ублюдку, который, как говорится, «кормится от добычи тигра», укокошить тебя — всё равно, что Лао Ланю руку отсечь. Я высоко поднял руку с ножом, и тут он налетел на меня. Я что-то пролепетал, и в глазах потемнело. Я уже рассказывал, мудрейший, о том, какой Хуан Бяо мастер боевых искусств, я же тогда был маленький и тщедушный. Разве мог я соперничать с ним? Мой нож уткнулся ему в живот, но он перехватил мою руку, тут же вывернул вверх, и сустав, мать его, с хрустом выскочил.

Так никчёмно завершилась моя месть.

Ещё долго отмщение Ло Сяотуна служило объектом насмешек среди деревенских. Хотя и опозорившись, мы с сестрёнкой получили из-за этого громкую славу. Были и такие поборники справедливости, которые, выступая от нашего имени, заявляли, что эти двое ребятишек уже себе на уме, мол, дайте срок, подрастут, и тогда придёт последний день Лао Ланя. Но слова словами, а приглашать нас поесть перестали. По распоряжению Лао Ланя его жена несколько раз приносила нам еду, но вскоре и это прекратилось. Несмотря на прежние раздоры, Хуан Бяо доставил мне приказ Лао Ланя вернуться на мясокомбинат и продолжить выполнять обязанности начальника промывочного цеха, но я не согласился. Я — человек маленький, но сила воли у меня тоже имеется. Как я могу пойти работать на мясокомбинат, где уже нет ни отца, ни матери? Что ни говори, у меня осталось немало прекрасных воспоминаний о мясокомбинате, мы с сестрёнкой, сами не зная, почему, нередко приходили на шоссе вблизи от него. Не то чтобы нам туда хотелось, ноги сами несли туда. Мы смотрели на новые красивые ворота предприятия, отделанные чёрным гранитом, смотрели на большие красивые иероглифы висящих по обеим сторонам ворот вывесок, смотрели, как медленно открываются и закрываются створки ворот на электроприводе — модернизация идёт вовсю. Поменялось всё: мясокомбинат, где в прошлом только и знали, что ловчить, превратился в акционерное общество с ограниченным капиталом Хуачан по обработке мясопродукции. Территория засажена цветами и деревьями, кругом ходят рабочие в белоснежных халатах, знающие люди говорят, что здесь расположена скотобойня, незнающие полагают, что это больница. Всё переменилось, лишь помост перевоплощения всё ещё высится в уголке, словно символ, позволяя нам вспомнить о прошлом. Однажды ночью нам с сестрёнкой одновременно приснилось, что мы забрались на помост и оттуда увидели отца с матерью, которые, сидя в повозке, запряжённой верблюдом, быстро мчатся по большой дороге из желтозёма. Сестрёнка ещё увидела свою мать и мою, которые сидели за заставленным деликатесами столом и беспрестанно чокались. Сестрёнка сказала, что вино у них в рюмках было зеленоватого цвета, и спросила, не то ли это вино из желчного пузыря леопарда? Кто его знает.