Мо Янь - Сорок одна хлопушка

— Ну и крутым же я был, мать его, в те годы!

Мудрейший, прямо сейчас поведаю тебе о том, какой я крутой был в то время. Опишу лишь наш цех впрыскивания воды и как я там работал, и ты тут же поймёшь, какой я был крутой.

Предприятие наше строго охранялось. Мы должны были принимать меры предосторожности не только против коллег, приходивших выведать, что и как, но, против злокозненных журналистов, которые собирались тайно заснять то, что делается в цехе. Конечно, другим мы объясняли, что задерживаем злоумышленников, собиравшихся отравить мясо. Хотя придуманный мной способ предполагал, что мы не впрыскиваем воду в мясо, а промываем мясо живого скота, но под пером этих высасывающих всё из пальца репортёров что угодно могло быть приукрашено до неузнаваемости. Касательно этой братии могу сказать, что с ними связан один из самых ярких эпизодов в моих воспоминаниях.

В первый же день после того, как Лао Лань объявил о моём вступлении в должность, к ним обратился я:

— Если вы считаете меня маленьким мальчиком, то вы ошибаетесь. Я меньше вас только по росту и возрасту, но мои познания больше ваших, и мозгами я пользуюсь лучше. То, как вы будете работать, я буду видеть и запоминать. Про каждого из вас буду докладывать Лао Ланю, вы можете не бояться меня, но вам следует бояться Лао Ланя.

Тут вмешался Лао Лань:

— Меня тоже не стоит бояться, потому что все вы работаете на себя, а не на Лао Ланя, а также не на Ло Туна и Ло Сяотуна. Мы поручили Ло Сяотуну важную задачу, потому что голова у него свободна, у него оригинальное мышление, которое способно придать жизненную силу нашему мясокомбинату. Какую жизненную силу, вы, может быть, не понимаете, но что такое деньги, вы, должно быть, понимаете, так вот жизненная сила и есть деньги, прибыль мясокомбината приносит деньги, и тогда деньги могут оказаться в руках каждого. А когда в руках каждого есть деньги, можно есть и пить припеваючи, можно строить дома, женить сыновей, собирать приданое дочерям, можно распрямить сгорбленную спину. Вы все знаете, — продолжал Лао Лань, — что забивать скот частным образом строго запрещено, иначе я не смог бы основать этот мясокомбинат. Если кто и осмелится тайно резать скот, он может в лучшем случае подвергнуться разорительному штрафу, а то и отправиться в изолятор временного содержания посидеть на корточках в камере. Я основал мясокомбинат для всех, потому что жители нашей деревни наиболее сильны именно в забое. В этом деле все мастера, а в другом лишь любители. Хотя приходится заниматься и уходом за скотом, осваивать обработку мяса, в конце концов, это всё равно связано с забоем, связано с мясом. Тут я делаю следующий вывод: если на мясокомбинате дела будут идти хорошо, будет хорошо и всем, если на комбинате дела пойдут плохо, всем будет нечего есть. Но если мы хотим, чтобы дела на комбинате шли хорошо, нужны совместные усилия. Чем больше хвороста, тем выше пламя. Дружной работой можно горы свернуть. Как говорится, когда восемь бессмертных переправляются через море, каждый демонстрирует свои способности. У кого есть способности, того и нужно выдвигать. На первый взгляд Сяотун ещё ребёнок, но, с моей точки зрения, он уже не ребёнок, а очень способный человек. А если способный, то нужно его использовать. Конечно, даже если Сяотуна держать в обеих руках, он не станет «железной чашкой риса», [68] Железная чашка риса — стабильный источник дохода. будет работать хорошо, пусть работает дальше, ну а если будет работать плохо, мы от его услуг откажемся. Так что давай, управляющий Сяотун, командуй.

Сейчас, по прошествии лет, выступая перед людьми, я, наоборот, начинаю стесняться, а тогда вёл себя перед людьми как безумный, у меня было горячее желание выступать, и чем больше было людей, тем более я распалялся. Руководил я этими недавними мясниками, а теперь рабочими, как отважный пастушок понукает тупых коров. В соответствии со своим наброском на бумаге я велел им сначала установить в центре цеха два высоких железных поручня, а поперёк этих толстенных поручней положить множество железных палок из проволоки, чтобы получилась большая рама. Я распорядился также сварить из новенькой белой жести два огромных резервуара и надёжно укрепить их на прочных железных подставках в конце цеха. Две железные трубы, тянувшиеся из нижней части этих резервуаров, проходили перед поручнями через весь цех. На этих трубах через каждые два метра был установлен водопроводный кран с надетым на него прозрачным резиновым рукавом. Вот и всё оборудование цеха впрыскивания воды. Оборудование на самом деле очень простое, но сложное не годилось, используемое оборудование было понятным. Я видел, как рабочие, выполняя свою работу, подмигивали друг другу, а некоторые потихоньку посмеивались. Ещё я услышал, как один вполголоса проговорил: