Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– А, со всеми… С мамой немного, с лучшей подругой, с бывшим…

– Ну, мама поймет и простит. Мамы нас любят. Подруги позлятся и либо не простят никогда, либо отомстят и забудут. Дайте только им срок. А вот бывший… Эти непредсказуемы. Сам знаю…

– Понимаете, я, конечно, не всегда права… – начала было Женя, а Суржиков ответил громким хохотом.

– Что я сказала такого? – Пчелинцева вздернула брови.

– Простите, мне очень нравится самокритика. Она у вас такая щадящая!.. Поверьте мне. Вы так…

– Импульсивны… – перебила его Женя, и тут уже оба расхохотались.

– Да, пора на свежий воздух! – Суржиков встал, небрежно запихнул бумаги в портфель. – Предлагаю погулять, поесть, поболтать… Давайте исправим ситуацию, и оставшиеся три дня вы проведете, как положено в отпуске.

– Пляж, шашлык, танцы? – съязвила Женя.

– Нет. Экскурсии, покой, полезная еда, приятные тихие вечера.

– Думаете, я на пенсии?

– Думаю, что вы устали. Год же не самый простой у вас выдался, – улыбнулся Вадим Леонидович, – вы устали.

– Устала? Наверное, – пожала плечами Пчелинцева, – только совсем не чувствую эту усталость.

– Вот это и плохо, – Вадим Леонидович обнял ее за плечи, – вам еще столько сделать предстоит. Поэтому и беречь себя надо.

Они прошли по гулким пустым коридорам, миновали охранника, вышли во двор. Взгляды их уперлись в спину Михайло Васильевича. Он уже был в одиночестве – все курильщики разбрелись кто куда.

– Ну, сначала мы поедем на машине, а потом на теплоходе, – сказал Суржиков.

– Да, точно. «Зимняя вишня»! И этот, Калныньш!

– Что? – оторопел Суржиков.

– Я вспомнила, на кого вы стали похожи с этой прической. Фильм такой был – «Зимняя вишня». Мама моя его любит. Там актер играл латышский. Калныньш его фамилия. Вы на него стали походить с этой прической.

– Вы заметили, что я подстригся? – усмехнулся Суржиков.

– Еще как заметила. Вам очень идет.

– Спасибо. А то я себя дураком малолетним чувствую с таким затылком.

– А, что вы понимаете! – ответила Женя, усаживаясь в машину.

Суржиков помог ей устроиться, потом закрыл дверь, обошел машину и сел на водительское место.

– Честное слово, я впервые куда-то еду с бывшей студенткой.

– Не переживайте. В сто лет тоже можно быть бывшей студенткой. И это тоже не попадает ни под какую статью Уголовного кодекса.

Суржиков рассмеялся. Женя посмотрела на него и сказала:

– Как же я вас терпеть не могла! Вы бы знали! А сейчас еду с вами в машине и с удовольствием предвкушаю путешествие на теплоходе.

– Эволюция отношений. Такое бывает.

Женя задумалась. «Эволюция отношений – что это? И всегда ли в этом смысле эволюция – прогресс? Вот у нас с Корольковым тоже эволюция отношений – из ровных они превратились в теплые, близкие, затем наступило охлаждение и неприятие. Если под эволюцией понимать постепенные изменения, которые приводят к качественно иным формам, то такая эволюция – это прогресс. Потому что мы с Корольковым никогда бы не смогли вместе жить. Разные совсем. А неприязнь, которая была между мной и Суржиковым, сменилась вполне теплыми отношениями – и это очевидный прогресс. Или я подменяю понятия?» – размышляла она. Присутствие Вадима Леонидовича ее будоражило. Она еще могла понять его рекомендацию, но вот на совместную прогулку она никак не рассчитывала – ей это еще вчера казалось невероятным.

– Вы меня не слушаете, Пчелинцева? – донеслось до нее.

– Я размышляю…

– О чем?

– Почему вы меня зовете Пчелинцевой? Столько лет прошло, как я окончила университет, вы все «Пчелинцева», «Пчелинцева»…

– Евгения Ильинична? – осведомился Суржиков.

– Издеваетесь? Меня даже Бояров так не зовет!

– Ну, раз сам Бояров…

И опять Жене показалось, что Суржиков был недоволен упоминанием своего друга.

– Я в том смысле, что даже в официальной обстановке ко мне лучше обращаться по имени.

– Принято, Женя!

– Вот, – удовлетворенно сказала она и, повертев головой, спросила: – А куда мы едем? Вроде бы Речной вокзал в другой стороне.

– А мы от гостиницы «Украина» поплывем. И не на большом теплоходе, а на маленьком. Ну, это как рояль в кустах – у меня «случайно» есть знакомый, а у него «случайно» есть маленькая яхточка и, опять же «случайно», имеется разрешение на хождение этой яхточки по Москва-реке.

– Здорово, я люблю такие случайности, – рассмеялась Женя, – но если у вас свои дела, вы не стесняйтесь, скажите.

– А я бы и сказал, – Суржиков повернулся к ней, – но, видите ли, я с удовольствием проведу время с вами. И еще бы я перешел на «ты». Понимаете…