Матс Страндберг - Последняя комета

Я рассказала о расспросах Миранды о комете, но ни словом не обмолвилась о собственном страхе. Не тот случай. И чем он смог бы помочь мне? Стал бы только беспокоиться за меня, а у него и так хватало поводов для волнений. Я приготовила для нас кашу. Заметила, как он обрадовался, когда я положила себе добавку.

Мы посмотрели утренние новости. Одна и та же чертовщина творилась по всей стране, на всех площадях и во всех парках, где показывали матч. Папа рассказал, как прошла его ночь в отделении «Скорой помощи». О ранах, которые понадобилось зашивать. Кучу людей пришлось отправить на рентген, промыть черт знает сколько желудков.

Драки. Изнасилования. Передозировки. Убийства. Вандализм. Все было почти так же плохо, как и сразу после того, когда мы узнали о комете, люди взбесились. Если мне самой часто трудно вспомнить, сколько всего хорошего в мире, чего уж там говорить о папе. Ему ведь приходится разбираться с результатами самых худших людских действий и инстинктов. (С другой стороны, он, по-моему, как человек, гораздо лучше меня, потому что верит в хорошее во всем до тех пор, пока не доказано обратное. Иногда, я боюсь, что со мной все совсем наоборот.)

Все, когда-либо имевшие тайные желания, похоже, пользуясь случаем, стараются воплотить их в жизнь именно сейчас. Ловить момент. Опасность попасться и того, что тебя призовут к ответу, минимальная. Не так много полицейских осталось на службе. Нет времени проводить расследования или судебные процессы, нет смысла отправлять кого-то в тюрьму.

В больницах не хватает медицинского персонала. Нет времени для длительного лечения. Но папа продолжает ходить туда. Говорит, что должен, поскольку слишком многим требуется врач. Но я думаю, есть и другая причина. Это его способ бегства от реальности. Чувствовать себя самим собой, пусть даже мир изменился. Я поступала бы точно так же, если бы могла.

Мне надо выйти из дома. Может быть, прогуляться до озера. Если пойти напрямик через лес, я вряд ли рискую встретить кого-то.

Напишу больше потом.

Воздух теплый и сырой. Ветер почти не чувствуется, когда я бегу вниз по склону холма к дальнему концу озера. Пот струится по телу. Бомбом мчится рядом и смотрит на меня, улыбаясь широкой собачьей улыбкой, довольный тем, что его отпустили с поводка. Время от времени он останавливается, обнюхивает куст или какое-то интересное пятно на траве. Хвост стоит прямо, напоминая белый плюмаж.

Когда лес вокруг сгущается, я достаю из кармана телефон. Тильда так до сих пор и не ответила на мое ночное сообщение. Я обещаю себе не проверять телефон, пока не дойду до дома.

Но я особо не спешу туда. Стина разозлилась, узнав, что я провел ночь в городе.

Я увеличиваю темп, несмотря на боль в спине, и чувство, будто сердце вот-вот может лопнуть в груди. Громкая музыка в наушниках. Я плотно прижимаю руки к бокам. Вижу собственные ноги на фоне мелких веток и коры.

«Скоро все исчезнет», – сказала Тильда в то утро, когда мы узнали страшную новость.

Земля подо мной. И озеро. И березы. И Бомбом.

От легкого головокружения я чуть не спотыкаюсь, но заставляю себя продолжать. Сейчас мне уже видна старая водяная горка, блестящая между деревьями. Когда-то она была бирюзовой, но сильно поблекла, и сейчас она уже непонятного цвета. Над бассейном натянут брезент. Стеклянный павильон заколочен. Дорожки для мини-гольфа давно не использовались. Я увеличиваю скорость на последнем отрезке, выбегаю на берег и, остановившись, роняю руки на колени, тяжело дышу, чувствуя привкус крови во рту, покрываюсь новой волной пота.

Бомбом носится по воде и хватает зубами старый пластиковый пакет из винного магазина.

– Оставь его! – кричу я и снимаю наушники.

Он поднимает взгляд на меня. Лакает воду. Фыркает. Несколько раз неловко кувыркается в ней. Выбегает на берег и отряхивается.

Кто-то сидит вдалеке на причале. Это девушка. На ней черная, натянутая на уши шапка, и когда я смотрю в ту сторону, она отворачивается, но я успеваю узнать ее.

Люсинда. Та самая, которая считалась лучшей подругой Тильды. Это ее можно увидеть на доске почета. Они спят в автобусе. Обнимаются на краю бассейна. Порой их окружают другие члены клуба пловцов. Но те только фон. Главные – это они.

Но я встречался с Люсиндой только пару раз, когда она лежала в больнице. Тогда она уже начала сторониться других. Даже Тильды. Сколько раз я безуспешно пытался утешить ее после очередного их разговора или сообщения, оставленного без ответа?