Матс Страндберг - Последняя комета

Внутри царит зловоние. Мешки с мусором переполнены. Все туалеты забиты. Из-за пролитого лимонада мои подошвы прилипают к полу, когда я ерзаю на сиденье. Рядом кто-то недавно курил.

За всю поездку нам не повстречался ни один поезд. В вагоне на удивление мало народа. В противоположном конце громко кричит младенец. Ему будто не надо дышать между воплями. Я смотрю в его сторону и сразу же встречаюсь взглядами с его родителями. Они улыбаются устало и как бы извиняясь.

Люсинда сидит напротив меня. Пишет в TellUs. Я обещал сказать, если ее настоящие волосы будут выглядывать из-под парика, но она время от времени трогает лоб. Я вижу ее прозрачное отражение в окне.

Ребенок продолжает кричать.

– Когда смотришь наружу, создается впечатление, словно там все как обычно, – говорю я.

Я вижу в отражении, как Люсинда поднимает взгляд от телефона.

– От этого просто дуреешь, – говорит она. – Наша судьба не укладывается в голове, когда вокруг все идет по-прежнему.

Мы смотрим в окно. Ели растут вдоль железнодорожного полотна так плотно, что кажутся сплошной стеной. Спустя некоторое время я замечаю в стекле, как Люсинда косится на меня. Она проводит пальцами по парику, кладет волосы на плечо.

– Раньше было то же самое, – говорю я и поворачиваюсь к ней.

– Раньше?

– С экологическим кризисом. Он тоже не бросался в глаза. Не у нас, по крайней мере. То есть мы читали о том, что площадь пустынь расширяется, видели фотографии белых медведей на крошечных льдинах. Но большинство этого якобы не замечало.

– Люди просто не хотели понимать происходящее, – говорит Люсинда. – Хватало других, более приятных тем для размышления.

Какое-то время мы молчим.

– Меня это злило постоянно, – говорит она.

– Меня тоже.

– Я никогда не понимала, как люди могут быть столь дьявольски умными и одновременно тупыми и не видеть дальше своего носа. Мы же знали, что делали.

– Угу. Порой я думаю, что представители старшего поколения… как бы легко отделаются теперь. Их никогда не призовут к ответу за то, что они все загадили.

– Конечно. По-моему, худшим из всего было появление экологических беженцев. Куда им деваться? Ведь главные разрушители мира построили самые высокие стены.

– Я много думал о вечной мерзлоте, – говорю я. – О том, что она могла растаять, и это привело бы к высвобождению массы парниковых газов.

– Атомная война случилась бы раньше, – бормочет Люсинда и ухмыляется.

– Она в любом случае решила бы проблему перенаселения.

– А ты знал, что каждый четвертый день у нас становится на миллион жителей больше?

– Черт, – говорю я. – Выходит, наше население успеет увеличиться… почти на пару миллионов, прежде чем мы все умрем.

Мы смотрим друг на друга. Смеемся. И я не знаю почему.

– Интересно, чем все закончилось бы, – говорит Люсинда. – Если бы мы смогли жить дальше.

– По словам Стивена Хокинга, нам оставалось существовать пару сотен лет.

– Из-за искусственного интеллекта? – спрашивает Люсинда. – Машины нанесли бы ответный удар. Хотя вряд они смогли бы причинить этой планете больший вред, чем мы.

– Или из-за какого-нибудь супервируса, – говорю я. – В комбинации с устойчивостью к антибиотикам.

– Из-за супервулканов.

– Из-за гибели Мирового океана.

– Из-за того, что воздух стал непригодным для дыхания.

– Из-за правого экстремизма.

– Из-за кризисов беженцев, которые привели бы к росту правого экстремизма.

– Из-за исчезновения чистой воды.

– Возможной остановки Гольфстрима.

– Тяжелых металлов в еде.

– Из-за гибели всех пчел.

Я пытаюсь придумать следующую катастрофу, которую мы избежим. Глаза Люсинды блестят.

– Из-за геоинженерии, – говорю я в конце концов.

– А что это такое?

Мне приходится признать, что я не имею ни малейшего понятия об этом.

– Это, наверно, имеет какое-то отношение к попыткам создать черную дыру, – говорит Люсинда. – Помнишь это дело? Грандиозная была идея.

Я снова смеюсь. Пока мы болтали, природа за окном исчезла. Я вижу торговые центры, витрины которых никогда больше не загорятся разноцветными огнями. Комплексы жилых домов, расставленных, кажется, в случайном порядке. Автомобиль, брошенный посередине автострады.

Я пытаюсь представить себе, как выглядел этот пейзаж, когда сюда пришли первые люди. До того как мы стали взрывать горы, строить дороги, вырубать леса. Но ничего не получается.

– Сейчас, оглядываясь назад, я не понимаю, почему мы не делали все возможное для спасения Земли, – говорит Люсинда. – Почему постоянно находили другие темы для обсуждения? Мы бы справились с такой задачей, если бы решили всерьез ей заняться. Нам нужно было устроить восстание против всех тех, кто разрушает планету, только чтобы заработать как можно больше денег.