Эмма Донохью - Притяжение звезд

– А, месса Дня всех душ… Да! (Да простит Господь мою ложь; я просто не смогла бы стерпеть ее упреков.)

– Вы хотите сказать, Дня Всех Святых?

Я слышала, с каким удовольствием сестра Люк меня поправила.

– В первый день ноября, – объявила она, обращаясь ко всем присутствующим, – мы празднуем торжество Господа на небесах, который бдит нас, грешников, на земле. А завтра, в праздник поминовения душ всех усопших, мы будем чествовать нашу церковь, заступницу за раскаявшихся грешников – душ наших усопших в чистилище.

Неужели она и впрямь вообразила, будто мне нужна ее лекция о тонкостях литургического календаря? Брайди уже драила пол. Я же, сняв пальто и поставив сумку в угол, пошла мыть руки карболовым мылом.

Онор Уайт кашлянула, и у нее во рту собралась мокрота.

– Можете поставить миссис Уайт горячую примочку на грудь.

Мысленно я напомнила себе, что ночная сиделка мне не начальница.

– Вообще-то, сестра, мой опыт говорит, что в случае воспаления дыхательных путей компрессы не помогают.

Ее единственная видимая бровь – та, что не была прикрыта повязкой, – взлетела к куделькам на лбу.

– Мой куда более богатый опыт говорит, что, если ставить компресс правильно, он помогает!

По движениям лопаток Брайди я могла сказать, что она прислушивается к каждому слову нашей беседы. И ей явно хотелось заметить, что весь богатый опыт сестры Люк и все ее познания почерпнуты из прошлого века.

– Поскольку у нас дефицит персонала, – мягко возразила я, – позвольте мне все же остаться при своем мнении.

Едва слышное хмыканье.

– Отоспитесь хорошенько, – добавила я.

Монахиня застегнулась на все пуговицы с таким видом, словно у нее и в мыслях не было поступить столь малодушно.

– Суини, – строго сказала она, – не путайся сегодня под ногами.

Стоило сестре Люк скрыться за дверью, как Брайди оперлась о швабру и шумно фыркнула.

– Хорошо ты поставила на место старую каргу. Щелкнула ее по носу – она это запомнит!

Но ей самой не поздоровилось бы, если бы я поссорила ее с монахиней, учитывая, что они обитали под одной крышей. Кроме того, нельзя смущать пациенток смутой в рядах медицинского персонала. Поэтому, поглядев на Брайди, я покачала головой и сказала:

– Я рада, что ты сегодня пришла!

Улыбка.

– А почему я не должна была прийти?

Я ответила, стараясь оставаться бесстрастной:

– Ну, не знаю. Работа тяжелая, неприятные запахи, страшно…

– В обители у нас работа куда тяжелее, а главное – молитвы, молитвы…

– У нас – то есть у тебя и монахинь?

– У нас – обитательниц, нас там около двадцати девушек. Но в любом случае, вот я пришла. Смена обстановки – это как отдых. И здесь все так быстро меняется – каждую минуту происходит что-то новенькое!

Ее энтузиазм был заразительным. Я вспомнила, как она вчера порезалась осколком разбитого термометра.

– Как твой палец?

Она подняла его вверх.

– Ни следа. Этот твой карандаш просто чудеса творит.

– Вообще-то, все дело в науке.

Делия Гарретт уже не спала и пыталась принять сидячее положение в кровати. Я проверила ее швы: они хорошо заживали.

Она была слаба и немногословна.

– Скажите, ваша грудь стала мягче?

Слезы.

– Повязка на грудь должна помочь, миссис Гарретт.

Если туго перевязать молочные железы, они перестают вырабатывать нежелательное молоко. Я принесла рулон чистой марли. Не снимая с нее ночной рубашки, я четыре раза обернула грудь марлей.

– Скажете мне, если будет слишком туго? Или помешает дышать?

Она кивнула с безразличным видом.

– Хотите горячего виски?

– Давайте.

Возможно, разбавленный кипятком виски и не был ей нужен для лечения гриппа, но на ее месте я бы все эти дни спала и спала.

Онор Уайт приняла правильное положение для больной пневмонией – полулежа, но дышала с трудом и с присвистом, а ее бледная кожа приобрела зеленоватый оттенок. Я взглянула в ее медицинскую карту – удостовериться, что сестра Люк не забыла про назначенные ей общеукрепляющие таблетки. Конечно, забыла, и я написала рядом с названием таблеток «Боли в желудке» – препарат железа нередко вызывал такой побочный эффект. Пульс, частота дыхания, температура… не хуже, но и не лучше.

Когда я предложила виски, Онор Уайт по-прежнему наотрез отказалась от спиртного, поэтому я дала ей небольшую дозу аспирина, чтобы сбить жар, и ложку сиропа ипекакуаны от кашля. Потом развязала тесемки ее рубашки и растерла грудь камфарным маслом.